Андрей Богданов - Повседневная жизнь Древней Руси

Сын ее Святослав, если верить условной датировке сообщения Константина Багрянородного, до 952 года номинально княжил в Новгороде [141] Константин Багрянородный . Об управлении империей. С. 44/45, коммент. С. 292. (как это делал ребенок, мы знаем по детству внука Ольги Владимира). Но новгородцы, по признанию летописей, давали во времена Олега и Игоря дань варягам (300 гривен серебра в год). В числе всех северных племен — словен, варягов, кривичей и мери — они платили «ради мира», предпочитая откупаться, а не держать на те же деньги собственное войско (оно действительно бывало опаснее врага) и тем более не платить князю из чужого города. Впрочем, согласно Древнейшему сказанию, в год смерти Игоря маленький Святослав еще жил с матерью в Киеве, то есть и надежд на помощь из Новгорода у Ольги не было никаких.

Некоторые историки, на основании самой поздней летописной даты брака Ольги и Игоря в 903 году, полагают, что Святослав в 945 году был взрослым. Их не волнует вопрос, который в этом контексте возник бы у каждого человека Древней Руси: почему за отца мстит не великий полководец, а его слабая старушка мать, которой по совести и закону, по «Правде Русской», мстить при наличии сына-воина не положено никак?!

Я придерживаюсь прямых указаний древнейшего сказителя, что Святослав был еще совсем малым ребенком: княгиня сидела в тереме «с сыном своим детьском Святославом». Согласно Ипатьевской редакции «Повести временных лет», Святослав родился в 6450 (942/943) году. Но при сравнении летописных дат 940-х годов с греческими событиями историки обнаружили, что летописная датировка сдвинута на год вперед. Описанный в «Повести» раньше поход на Византию датирован 941/942 годом и реально состоялся в 941 году, второй поход отмечен под 944/945 годом, а последовавший за ним мирный договор — под 945/446 годом, — но мир с императором Романом мог быть заключен только до декабря 944 года, когда император был свергнут. Поэтому дату договора Руси с греками по «Повести временных лет» историкам пришлось передвинуть с 945/946 на 944 год. Соответственно, дату второго похода на греков (когда воинство Игоря дошло только до Дуная и вернулось, заключив мир) — с 944/45 на 943 год. Так что, скорее всего, и Святослав родился не в 942-м, а в 941 году. В любом случае в год смерти отца в 945 году он действительно был «вельми детеск» — четырех-пяти лет, и едва перешел от «мамок» к «кормильцу». Ко времени похода Ольги на древлян (по Начальной летописи и «Повести временных лет» 946/947, реально в 946 году) княжичу определенно исполнилось пять лет.

Дата смерти Игоря, одинаковая в Начальном своде и «Повести временных лет», — 6453 (945/946) год — не сдвигается на год назад. Дело в том, что составитель «Повести временных лет», вставляя статью о договоре Руси с греками и иначе, чем Начальный свод, датируя походы Игоря, ошибся, продублировав летописный 6453 (945/946) год дважды. В одном «лете» описал договор, в другом с такой же датой — смерть Игоря и месть Ольги. Как выяснилось, «потесниться назад» должна статья о договоре и предшествующие ей «лета». Не исключено, что редактор Ипатьевской летописи сам вычислил дату рождения Святослава, опираясь на те же соображения, что и мы, только не зная, что дату договора с греками следует сдвинуть на год назад.

Святослав, согласно Древнейшему сказанию, в момент появления древлянских послов имел «кормильца» (дядьку, воспитателя) Асмуда. Сразу после описания казни и погребения Игоря древлянами сказание говорит: «А Ольга была в Киеве с сыном своим малым («детьском») Святославом, и кормилец его Асмунд, и воевода был Свенельд, тот же отец Мстишин».

Мы уже говорили, что в руки кормильца мальчиков княжеской семьи у Рюриковичей (по данным XI–XIII веков) передавали в возрасте около пяти лет. Дядька занимался первоначальным воинским обучением княжича, длившимся семь лет (обычно до двенадцатилетнего возраста, когда юноша мог уже воевать, командовать в походах и жениться). Раз Святослав в 946/947 году (по Начальному своду и «Повести временных лет») уже сидел на коне, но не смог бросить во врага копье, он едва начал воинское обучение. То есть родился пять лет назад, в 942/943 году, — так мог посчитать редактор Ипатьевской летописи. Учитывая годовой сдвиг в датах летописи для начала 940-х годов, получаем 941 год. Эта дата лучше согласуется с княжескими обычаями, ведь редактор Ипатьевской летописи не учел, что в руках «кормильца» Асмуда Святослав находился на год раньше сражения, в 945/946 году.

Если бы Святослав был взрослым, как полагают некоторые историки, авторам еще тысячу лет назад пришлось бы отвечать на вопрос: что поделывал отважный воин, чьи последующие подвиги ими ярко описаны, когда мать осталась одна против всего мира? Дядька Асмуд, хоть и был наверняка знаменитым ратоборцем, мальчика спасти не мог. Дядькой назначали, как мы знаем из истории последующих князей и царей, старого заслуженного воина, не только мудрого, но опытного и терпеливого в воспитании мальчика. В любом случае, сражаться один против целого племени древлянских мужей он не мог.