Ирина Савицкая - Дипломат императора Александра I Дмитрий Николаевич Блудов. Союз государственной службы и поэтической музы

В воспоминаниях представителей отечественного дворянства, их размышлениях над собственным прошлым, ими традиционно ставился вопрос о том, насколько «семья, ее лицо и характер определяют судьбу своих сыновей и дочерей», а «семейные традиции и традиции рода, прошлое дедов и прадедов» оказывают влияние на судьбу потомков [172] http://lib.ru/MEMUARY/POLETIKA/wospominaiya.txt . Определить, «в какой степени это прошлое» оказало влияние на собственную жизнь изучаемой историком личности, — задача, которую исследователь решает в каждом случае индивидуально.

Социальной истории присуще стремление за социальными структурами видеть «исполненное внутреннего драматизма борение интенций живых людей» [173] Цит. по: Врандт М. Ю. Семья: «маленькое зеркало большого общества». В кн.: Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец XVIII–XX вв.). М., 1997. С. 4. . В отношении Блудова это стремление реализовалось в той настойчивости, которую он проявлял в решении основной проблемы своей личной жизни. Ему пришлось ждать согласия на брак с княжной Анной Андреевной Щербатовой почти одиннадцать лет. Препятствием стала твердая негативная позиция родителей, в первую очередь княгини Щербатовой, по отношению в Блудову — юному, небогатому, незнатному. В Дмитрии Николаевиче они видели «малочиновного дворянчика», выращенного матерью, чей отец имел сомнительную репутацию игрока и кутилы.

В обществе история сватовства Блудова получила известность. В числе «препятствий» к заключению брака, Вигель называл «гордость своей знатностью» родителей княжны, особенно ее матери. В характерной для него легкой и одновременно желчной манере изложения Вигель отметил факт самого знакомства семьи Щербатовых (князя Андрея Николаевича с супругой и дочерью) с Д. Н. Блудовым. В недоброжелательном перечислении поведенческих особенностей княжны Щербатовой Вигель, не являвшийся любителем женщин, справедливости ради, мимоходом отметил и те черты ее характера, которые в дальнейшем обеспечили долгий и счастливый брак Блудовым — «ангельскую кротость» княжны, ее верность и преданность Дмитрию Николаевичу.

Знакомство Блудова с княжной Щербатовой состоялось в сентябре 1801 г. во время коронации Александра Павловича в Москве. Щербатовы приехали в Москву и остановились в доме своих родственников — графов Каменских, «в соседстве и тесной дружбе» с которыми, особенно со статс-дамою, графиней Каменской, состояла Катерина Ермолаевна Блудова.

Мать Блудова жила в собственном доме. По описанию Ковалевского, он находился «в ружейной улице», «у Благовещения на бережках», около Смоленского рынка на Арбатской [174] Ковалевский Е. 17. Граф Блудов и его время. СПб., 1871. С. 16. .

Дома Блудовых и Каменских находились рядом. Сады двух усадеб соединяла калитка, которая позволяла подругам, не нарушая этикета, видеться ежедневно. Эта калитка играла важную роль. Жена фельдмаршала не могла показаться пешком на улице. Поэтому другие дома она могла посещать, только совершая выезд [175] Ковалевский Е. П. Граф Блудов и его время. СПб., 1871. С. 16. .

Живописное описание будущей супруги Д. Н. Блудова составил Вигель: «Молодая княжна Анна Андреевна Щербатова примечательна была нежными чертами лица, и при дворе, где она находилась фрейлиной, многие находили в ней сходство с императрицей Елисаветой Алексеевной <���…>. Присутствие петербургской девицы оживило однообразие графини Каменской <..>. Она пленила его, хотя никак о том не думала и несколькими годами была его старее. Эта страсть в следующем году привлекла его в Петербург. За нее должен благодарить он небо: она истребила в нем все порочные побуждения, жар души его направила к добру и чести» [176] Вигель Ф. Ф. Указ. соч. С. 234. .

Вигель бросил упрек князьям Щербатовым в том, что они не учитывали родословной Блудова «длиною восемь столетий, наполненной именами бояр и воевод» [177] Там же. С. 235. , «…но что это значит для России? Под словом знатность разумеется в ней совсем новая или, по крайней мере, подновленная знаменитость», — в этих словах проявилась еще и неизжитая глубокая юношеская обида самого Вигеля, приживальщика в домах вельмож Салтыковых и Голицыных. Болезненно-недоброжелательное отношение к знати Вигеля в 1920-е гг. было замечено С. Я. Штрайхом [178] Штрайх С. Я. Филипп Филиппович Вигель (историко-литературный очерк). В кн.: Вигель Ф. Ф. Записки. М., 2000. С. 570. .