Основную часть населения города составляли военные ― солдаты и казаки. В гарнизон поставили Пензенский полк, по нему и первое название современной Пушкинской улицы было Пензенская. Решили перевести сюда самарских и алексеевских казаков и дворян (Алексеевск в 24 верстах от Самары). Самара уже не нуждалась в них, прикрываемая новой линией крепостей по Яику. Планировались места и для уфимских дворян и казаков.
Строительство началось весной и велось все лето, так как к нему «самое наиприлежнейшее старание прилагалось», поэтому еще до морозов солдаты были помещены в теплые казармы. Для офицеров и чиновников Оренбургской комиссии также построили дома, часть из них носила временный характер, но П. И. Рычков пишет, что «каждый по состоянию своему без всякой нужды и утеснения пребывать мог». Неплюев в строящийся город приехал в начале августа, потому что еще в январе, отдав все необходимые распоряжения, отправился из Самары в Уфу и дальше осматривать и устраивать укрепленную линию и новый край. Как опытный руководитель, он не отделял себя от остальных и жил как все. Об этом он сам пишет так: «а как во всяком случае лучший пример к снесению труда может подать командующий, то я сам в том месте жил в палатках до ноября месяца, имея только для дочери моей кибитку, а для себя обыкновенную землянку, каковыя и у последняго жителя были, и не прежде в построенный командирский дом вошел, как все жители в их домы, а гарнизон ― в казармы».
К середине октября следующего, 1744 года, то есть к концу второго строительного сезона, застроенной оказалась значительная часть площади города, хотя обстоятельства не очень благоприятствовали этому: тяжелые условия вызывали болезни, не в срок и не в требуемом количестве прибывали наряженные к строительству люди.
Рис. 5. Схема первого расселения «по чину».
Как и планировалось, к востоку от Губернской улицы, но без выхода на нее, селились казаки; исключение составляют южные кварталы, где строились артиллеристы. Это видно на схеме расселения (рис. 5), где план обобщен, и, кроме осевых улиц, дан только четырехугольник упоминавшихся улиц рокадного значения. На схеме, составленной по состоянию на 1750 год [13] ЦГВИЛ, ф. 349. он. 27, д. 2442, л.-1, 2.
, косой штриховкой показаны места расселения казаков, вертикальной ― солдат, которые тоже строили свои дома, клеточкой ― офицеров, чиновников и частично купцов, сплошным цветом ― казенные строения, среди которых были как конторы, канцелярии, так и жилые дома губернатора и высших офицеров. Точками обозначены места расселения прочих, к которым отнесены так называемые «своекоштные», то есть не получавшие жалованья, а жившие на свой «кошт», и ссыльные, причем необходимо заметить, что среди них политических тогда не было. Отдельные вкрапления прочих встречались среди солдатских, но не среди казачьих домов, где поселилось только несколько священнослужителей; эта часть города так и называлась ― «казачья слобода» [14] ЦГАДА, ф. 248. кн. 150, л. 129.
. Последнее часто вводило и вводит в заблуждение авторов разных справочников, которые, считая, что имеется в виду слобода за городом, пишут, что якобы одновременно с городом с самого начала за валом строилась казачья слобода.
Всем строительством ведала контора строений, которая в первые годы помещалась в начале переулка, носящего теперь имя Каширина, на восточном его углу. По ней переулок вместе с его геометрическим продолжением назывался Инженерной улицей. Первым архитектором при ней был Лейтгольд в 1743 и 1744 годах, с 1746 года здесь работал Иоган Вернер Мюллер [15] Крашенинникова Н. Л. Архитектурное наследство, №24, М., 1976, с. 73.
. Контора отводила места согласно плану, который, как уже было видно, отражал социальное неравенство того времени. Лучшие места отдавались более привилегированной публике, богатым людям. Кварталы вдоль осевых улиц были шириной в 30 саженей, в то время как другие имели в поперечнике 26 и 24. Таким образом, лучшие участки имели в глубину 15 и более саженей, а обычные только 13 или 12. Наиболее распространенными были дворовые места длиной по улице в 8 саженей. Казакам отводили иногда до 10, а солдатам наоборот иногда меньше, до 6. Ссыльные, те, кому было разрешено поселение, получали еще меньше, часто только по 4 сажени. Офицерские же участки вдвое больше стандартных, а у казачьей старшины еще больше. Если обычный участок по площади составлял 4―5 сотых га, то у атамана Могутова, например, их 23, а у губернского секретаря П. И. Рычкова ― даже больше 31 сотой.
Читать дальше