Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 1

Нет нужды разъяснять, что, как критерий переходов с позиций диалектики на позиции формальной логики, практика есть критерий, достаточно гибкий, подвижный, в известном смысле и в известных пределах — неопределенный. Требовать здесь абсолютной точности и определенности было бы так же неосновательно, как требовать абсолютного критерия при испытании достоверности нашего знания. Наша методология—не аптека, изготовляющая готовые и неизменные рецепты, но руководство к действию, которое отражает всю конкретную сложность, гибкость и переменчивость ее условий и задач.

К сожалению, все эти вопросы не получили достаточно ясного и точного ответа в работах последних марксистов в СССР, их просто очень быстро расстреляли. Они в своих работах не успели на уровне теории показать связь и применение диалектики и формальной логики в единстве с практикой, с различием практических установок, вопросов, масштабов и задач. В своей революционной практике у них это хорошо применялось, особенно у Ленина.

§ 19. С познанием природы как единого естественного процесса на смену метафизическому мышлению с необходимостью приходит диалектическое

Утверждение метафизики началось вместе с развитием естествознания только со второй половины XV века. Разложение природы на отдельные части её, разделение различных явлений и предметов природы на определённые классы, анатомическое исследование разнообразного внутреннего строения органических тел – всё это было основным условием исполнения тех исполинских успехов, которыми ознаменовалось развитие естествознания за последние четыре столетия. Но тот же способ изучения оставил в нас привычку рассматривать предметы и явления природы в их особенности, вне их великой общей связи, и в силу этого – не в движении, а в неподвижном состоянии, не как изменяющиеся существенным образом, а как вечно неизменные, не живыми, а мёртвыми. Перенесённое Бэконом и Локком из естествознания в философию, это мировоззрение создало характерную ограниченность последних столетий – метафизический способ мышления, - писал Энгельс.

Для метафизики вещи и их мысленные изображения, т.е. понятия, суть отдельные, неизменные, застывшие, раз навсегда данные предметы, подлежащие исследованию один после другого и один независимо от другого. Он мыслит сплошными непримиримыми противоположностями; речь его, метафизика, состоит из: «Да-да, нет-нет; что сверх того, то от лукавого».

Для него вещь или существует или не существует; предмет не может быть самим собою и в то же время чем-нибудь другим; положительное и отрицательное абсолютно исключают друг друга; причина и следствие также совершенно противоположны друг другу. Этот способ мышления потому кажется нам на первый взгляд вполне убедительным, что он присущ так называемому здравому смыслу. Но здравый человеческий смысл, весьма почтенный спутник в домашнем обиходе, между четырьмя стенами, переживает самые удивительные, как мы ещё увидим, приключения, лишь только он отважиться пуститься в далёкий путь исследования.

Точно так же и метафизический образ мышления, вполне законный и, смотря по характеру предмета, даже необходимый в известных, более или менее обширных областях, рано или поздно достигает тех пределов, за которыми он становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях, потому что за отдельными вещами он не видит их возникновения и исчезновения, за их покоем не видит их движения, за отдельным не видит общее, и как говорит Фейербах: «За деревьями не видит леса».

Диалектический способ мышления, как мы увидим во всём нашем исследовании, преодолевает эту сложность познания мирового процесса.

Многие открытия естествознания, явления и методы мышления, не вмещаются в рамки метафизического мышления. Для диалектики же, которая берёт вещи и их мысленные изображения главным образом в их взаимной связи, в их сцеплении, в их движении, в их возникновении и исчезновении такие явления подтверждают лишь её собственный метод. Всё это нам ещё предстоит проследить на фактах диалектического исследования истории человечества.

На вершине метафизической философии находятся антиномии Канта, не позволяющие в категориях логики познать природу как единый непрерывный процесс, хотя он ставил вопрос о естественном развитии небесных тел.

У Канта познание разгораживает природу и человека, у него «пустая абстракция» вещи в себе на место живого хода «движения мира как процесса ставит непознаваемость его. У него понятия – пустые абстракции, не имеющие никакого содержания, не углубляющие наше познание мира, в них нет взаимоперехода и т.д.