Всеволод Овчинников - Человек и дракон

Пришлось дать залп всеми имевшимися на борту ракетами. Лишь этот фейерверк (означающий по кодовой книге: «Дым в кабине. Идем на вынужденную посадку. На борту убитые и раненые») возымел действие. «Грейт артист» тяжело плюхнулся на бетон посередине полосы. К самолету со всех сторон устремились пожарные и санитарные машины.

— Где убитые и раненые? — выпалил санитар, вбежавший по аварийному трапу.

Суини из последних сил стянул с себя шлем и, показав рукой на север, мрачно произнес:

— Остались там, в Нагасаки…

Четыре с лишним века этот порт служил в Японии воротами христианства. Миссионеры строили там церкви, звали на путь истинный и пугали муками ада. Но всей их фантазии о дьяволе не хватило бы и на тысячную долю того, что сотворил с городом христианин Трумэн.

Атомная бомба взорвалась над собором, который воздвигли возле тюрьмы, чтобы звон колоколов помогал преступникам каяться. Взрыв, однако, не пощадил никого: ни грешников, ни праведников, ни самих богов.

Обезглавленный каменный Христос и доныне стоит там среди развалин, опровергая собственную проповедь о том, будто в мольбах можно обрести спасение.

6 августа 1945 года в 8 часов 16 минут утра японская радиовещательная корпорация обратила внимание, что радиостанции Хиросимы в эфире не прослушиваются. Вслед за этим на токийском железнодорожном узле обнаружили, что телеграфная линия, проходящая через Хиросиму, вышла из строя. Полностью прервалась связь с этим городом и по военным каналам генерального штаба. Дежурные офицеры были озадачены, ведь сведений о крупном американском налете не поступало.

Лишь утром 7 августа в ставку верховного главнокомандующего поступило краткое донесение 2-го армейского корпуса: «Хиросима полностью уничтожена одной-единственной бомбой. Возникшие пожары продолжают распространяться».

Когда это донесение прочел заместитель начальника генерального штаба Кавабе, он тут же вспомнил о физике Иосио Нисине и других участниках проекта «Эн». За ученым послали офицера. Входя в дом Нисины, он столкнулся с репортером официального агентства «Домэй». Тому срочно требовался ответ: верит ли профессор сообщениям американского радио о том, что на Хиросиму сброшена атомная бомба?

Нисина уклонился от ответа. Но, ознакомившись в генштабе с загадочной депешей, пришел к выводу, что, судя по всему, так оно и было.

— Выходит, создать атомную бомбу все-таки можно! — укорял физика генерал Кавабе. — А раз так, нужно как следует взяться за нее и нам. О средствах доставки теперь можно вообще не думать. Мы бы позволили американцам высадиться на острове Кюсю, а потом взорвали весь плацдарм. Короче, хватит ли шести месяцев, чтобы создать атомный боезаряд? Мы постарались бы любой ценой продержаться такой срок…

Нисина отрицательно покачал головой.

— При нынешних условиях нам не хватило бы не то что шести месяцев, а и шести лет. У нас нет ни урана, ни электроэнергии. У нас вообще нет ничего.

— Какой же эффективный метод защиты от атомных бомб вы тогда можете предложить?

— Сбивайте каждый вражеский самолет, который приблизится к Японии! — вот единственный совет, который мог дать ученый.

Нисине было поручено вылететь в Хиросиму, чтобы обследовать положение на месте. Когда физик увидел испепеленный город с самолета, его опасения подтвердились. Ничто, кроме атомной бомбы, не могло причинить таких огромных разрушений.

Собрав куски оплавившейся черепицы, Нисина вычислил температуру взрыва. А силуэты людей и различных предметов, которые отпечатались на гладких каменных поверхностях, позволили ему довольно точно определить высоту, на которой взорвалась бомба. Ученый собрал образцы почвы на разных расстояниях от эпицентра, чтобы определить их радиоактивность.

Четыре месяца спустя, в декабре 1945 года, все тело у Нисины покрылось волдырями. Как он и предполагал, это был результат остаточной радиации.

Ученые, участвовавшие в Манхэттенском проекте, настоятельно просили генерала Гровса разбросать над Японией листовки, которые предостерегали бы об опасности радиоактивного излучения, возникающего при атомном взрыве.

Американские военные власти не хотели этого делать. Они опасались, что такое предостережение побудит людей сравнивать атомное оружие с химическим.

Поэтому Пентагон пытался поначалу попросту отрицать, что атомные бомбы способны вызывать у людей лучевую болезнь.