Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том II

Участие иностранцев в экономической жизни страны.Одним из наиболее сложных и спорных вопросов экономической политики того времени являлся вопрос об иностранцах. В этой области шла борьба между двумя заинтересованными сторонами. Одну из них представляли испанские поставщики товаров и купцы, интересы которых страдали от иностранной конкуренции в их собственной стране. На другой стороне были интересы государственной казны, находившейся в зависимости от германских и итальянских банкиров. Казна вынуждена была перед ними заискивать и предоставлять им особые торговые права, помимо уже предоставленных им ранее договорами о мире и союзе. К заключению договоров Испанию вынуждали ее международные интересы. Это противоречие обострялось двумя причинами, являвшимися результатом экономической отсталости страны по сравнению с Италией, Германией и т. д. [117] Альтамира допускает ошибку, когда говорит об экономическом процветании Италии и Германии. Обе эти страны в то время уже сильно отставали по уровню экономического развития от Голландии, Англии и Франции. ( Прим. ред .) , а именно невозможностью для испанских городов обеспечить необходимые казне займы (не считая частых пожертвований со стороны торговцев и населения городов) и трудностью для испанцев защищаться от вторжения иностранных купцов и ремесленников, более активных и состоятельных, чем испанцы.

В царствование католических королей положение стало менее острым. Но в XVI и XVII вв. оно ухудшилось еще более. Приведем некоторые доказательства. В 1528 г. кортесы жаловались на то, что генуэзцы являются хозяевами в оптовой торговле и предоставляют займы лишь под огромные проценты. Производство мыла и торговля гранадским шелком также находились почти полностью в их руках. Залежи ртути Альмадана и серебра в Гвадалканале арендовались Фуггерами начиная с 1525 г.; некоторые таможни находились в руках генуэзцев, владевших банками в Медине дель Кампо, Медине де Риосеко и Вильалоне. В 1542 г. кортесы заявили, что генуэзцы монополизировали торговлю зерном, шерстью, шелком, сталью и различными другими товарами.

Во многих промышленных цехах фигурировали иностранцы; были даже цехи, в которых совершенно не было испанцев. Проникновение иностранцев возрастало и во второй половине XVI в. Об этом упоминают также писатели начала XVII в. Значительное количество рабочих в промышленности и сельском хозяйстве Испании были иностранного происхождения; изгнание мавров привело к еще большему увеличению количества иностранных рабочих. Мартинес де ла Мата, описывая современную ему эпоху, говорит, что в Испании (в Кастилии?) имелось 150 000 иностранцев и 10 000 генуэзцев. В другом месте своих «Рассуждений» он утверждает, что 120 000 из них работали домашними слугами и что иностранцы держали в то время в своих руках в Андалусии уличную торговлю оливками и другими товарами. Кроме того, они занимались перевозкой вина, держали винные и мясные лавки, таверны, трактиры, харчевни, слесарные, мебельные и прочие ремесленные мастерские; они работали также извозчиками, носильщиками, водовозами. Большая часть судов, перевозивших товары, были не испанскими; даже моряки на судах американских владений были частично иностранцами.

Итальянец Кампанелья (1640 г.) пишет, что большая часть мануфактур находилась в руках итальянцев, а на сельскохозяйственных работах преобладали французы. Это подтверждают путешественник Ларсен де Соммердейк (1655 г.) и маршал де Граммон (1659 г.).

Упоминавшийся уже писатель XVII в., Санчо де Монкада, говорит о том, что иностранцы вывозили ежегодно из Испании около 20 миллионов дукатов, полученных в результате торговли кожами, рыбой, лесом и другими товарами. Он добавляет, что иностранцы, «будучи более ловкими, чем испанцы, захватили в свои руки почти все ремесла Испании, и к ним переходят постепенно все виды занятий». По другому свидетельству, к концу века в Мадриде насчитывалось 40 000 иностранцев, занятых в промышленности. По данным доклада, представленного в 1680 г. маркизом Вильаром королю Франции (послом которой он являлся), в Испании проживало 77 000 французов. Из них в Арагоне находилось 20 000, в том числе 2000 купцов, остальные были ремесленниками; в Наварре — 1000, являвшихся разносчиками, пастухами, земледельцами, водовозами; в Каталонии — 1000 торговцев и рабочих; в Валенсии и Мурсии — 12 000, в обеих Кастилиях — 16 000, столько же в Андалусии и т. д.

В Севилье фламандцы и немцы с разрешения короля создали в 1624 г. торговое консульство; король представил им многочисленные привилегии, в том числе право гражданской и уголовной юрисдикции, такое же, каким обладала торговая палата (в 1624 и в последующие годы).