Готхард Хейнрици - Заметки о войне на уничтожение [Восточный фронт 1941–1942 гг. в записях генерала Хейнрици]

В середине июля наступление XXXXIII армейского корпуса (131–я, 134–я пехотные дивизии) по Белоруссии застопорилось под Бобруйском на реке Березине. Корпус втянулся в затяжные позиционные оборонительные бои против теперь уже атакующих советских войск.

Письмо жене, [Бобруйск] 20 июля 1941 г.

BArch. N 265/155. Bl. 68

Уже около недели мы в Бобруйске на Березине. Четыре дня как русский атакует наш правый фланг. Возникали кризисные ситуации. Завтра мы сами хотим перейти в наступление и надеемся, что оно будет успешным. […]

Русский очень силен и дерется отчаянно, наущаемый своими комиссарами. Сражения в лесополосе особенно тяжелы. Внезапно, откуда ни возьмись, появляется русский и открывает огонь, атакует колонны, отдельных бойцов или машины со связными. По любым стандартам война тут очень тяжелая. Прежде всего невообразимые транспортные трудности, огромнейшие пространства, бесконечные леса, трудности с языком и тому подобное. Все предыдущие кампании были, скорее, детской игрой по сравнению с нынешними боями. Наши потери значительны [115] Только в июле 1941 г. немецкие сухопутные войска потеряли 63 099 человек убитыми, за первый квартал кампании — 185 198 человек, то есть 6,8% от всего численного состава армий на Востоке (2060 человек в день). См.: Overmans R. Deutsche militärische Verluste im Zweiten Weltkrieg. München: R. Oldenbourg, 1999. S. 277–279. , а у русских очень, очень велики.

Хартмут со вчерашнего дня сражается под Смоленском. Можно лишь ежедневно просить Господа, чтобы Он его защитил. Он находится на передовой [116] Хартмут Хейнрици был ранен уже 16 июля 1941 г. в боях под Смоленском. После своего выздоровления в конце ноября 1941 г. он снова вернулся на центральный участок Восточного фронта. .

Ужасающая свинцовая жара сменилась сейчас прохладной погодой. Со здоровьем всё в порядке. Сон короток, нервное напряжение порой существенное. В качестве отдыха я ежедневно купаюсь в Березине или летаю на «Шторхе» над лесами между двумя моими группами. На машине надо ехать 75 километров по плохим дорогам.

Письмо жене, [Бобруйск] 22 июля 1941 г.

BArch. N 265/155. Bl. 69f.

Вчера мы заставили врага, русский 66–й корпус, который хотел прорваться к Бобруйску, отступить. К сожалению, им удалось улизнуть из подготовленного котла. Мы им хорошо всыпали, но это опять не полномасштабная победа. Солдаты нас немного подвели. Они слегка медлительны из–за тяжелых и трудных боев. Русские банды, которые теперь повсюду в лесах, являются отличительным знаком этой войны. Они атакуют отдельных солдат, но не смеют приближаться к большим частям. Но и они тоже несут потери в лесных перестрелках. Все бои ведутся русскими очень коварно. В кукурузных полях они падают на землю, притворяются мертвыми и стреляют в спину нашим солдатам. В ответ наши парни убивают русских без пощады. Никакая прежняя кампания не сравнима с этой.

Вчера и позавчера я тратил на возвращение домой по несколько часов. Многие километры в одиночестве через лес, в котором еще днем шли бои. Ничего приятного. Наши парни физически крайне измождены. Вчера я увидел возчиков, заснувших перед их повозками мертвым сном. Неслыханные по длительности марши, чудовищные дороги, которые никто в Германии себе и представить не сможет, большое нервное напряжение не только из–за постоянно меняющейся ситуации, но и из–за опасности для каждого быть атакованным — всё это крайне изнурительно, ничего подобного не было ни в одной прежней кампании. Кроме того, никто не знает, как долго еще продлится поход. Покамест конца не видно, несмотря на все достигнутые успехи. Хочется надеяться, что русское сопротивление в один прекрасный день сойдет на нет, ведь создавшаяся для них ситуация далека от желаемой. Напротив, она крайне плоха. Уже второй раз их оборона прорвана в нескольких местах. Но отрезанные войска сражаются упорно и не создается впечатления, что русская воля к сопротивлению была в целом сломлена или что народ возжелал избавиться от своих большевистских вождей. Пока есть ощущение, что война, даже в случае захвата Москвы, продолжится где–нибудь в глубине этой бесконечной страны. […]

Письмо жене, [Бобруйск] 26 июля 1941 г.

BArch. N 265/155. Bl. 73

[…] Могу сказать лишь то, что Господь меня спас. Три дня назад я наблюдал за атакой, когда русский 10,5–сантиметровый снаряд взорвался в 25 шагах от меня и сбил меня с ног. На несколько часов я наполовину оглох. Потом русские танки показались позади командного пункта. И наконец самолет, который должен был доставить меня назад, взорвался и сгорел в двух шагах от меня. Достаточно для одного утра. […]