Леонид Алексеев - Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии в IX–XIII вв.)

Покончив с колонизацией ливов, «окрестив», латгаллов и освободив руки соглашением с Полоцком, крестоносцы двинулись на завоевание эстов; и о Полоцкой земле хроника замолкает. Лишь судя по известию об обращении эстов в Полоцк с просьбой о помощи и о сборах Владимира в этот поход (чему помешала его неожиданная смерть, 1215 г.) [1046], можно понять, что Полоцк, как и раньше, оставался главной антинемецкой силой.

В. Н. Татищев под 1217 г. приводит отрывок из Полоцкой летописи, принадлежавший сподвижнику Волынского — Еропкину, казненному в 1740 г. [1047]Этот отрывок, достоверность которого опротестовал Н. П. Лыжин, видевший в нем памфлет на события царствования Анны Иоанновны (на власть Бирона, положение Елизаветы Петровны и т. д.) [1048], убедительно защищавшийся А. П. Сапуновым [1049]и игнорируемый все же В. Е. Данилевичем, содержит любопытные дополнительные сведения. Борис Давидович Полоцкий, имевший двух сыновей (Василько и Вячко) от первой жены, вторично женился на католичке поморянского происхождения Святохне и имел от нее сына Владимира. Желая устранить пасынков от престола и освободить его тем самым для младшего сына, Святохна уговорила мужа послать их в западнодвинские города. С помощью подложного письма пыталась их погубить, но была изобличена, и пасынки остались живы, а Святохна наказана. Подлинность отрывка, по убеждению А. П. Сапунова, доказывается прежде всего многими совпадениями с хроникой Генриха, которую предполагаемый Н. П. Лыжиным автор памфлета, Еропкин, не мог еще знать (казнен в год выхода хроники — 17 июня 1740 г.). Генеалогию Бориса, якобы сына Давида Всеславича, предложенную А. П. Сапуновым, все же нельзя считать убедительной [1050]. Вряд ли это был брат Евфросиньи Полоцкой — Давид, который также не дожил бы до 1217 г. [1051]Борис Давидович Еропкинского списка был тем самым Борисом, сыном Давида Ростиславича Смоленского, который упомянут в летописи под 1195 г. как друцкий князь [1052].

Если первые, не дошедшие до нас договоры с Ригой (1210, 1212 гг.) были составлены еще в Полоцке от имени полоцкого князя и учитывали главным образом его интересы, а смоленские представители лишь участвовали как представители еще одной заинтересованной стороны [1053], то в следующие десятилетия первенствующая роль в сношениях и торговле с Ригой и о. Готландом переходит к Смоленску. Судя по дошедшему до нас договору 1229 г., этот город теперь гарантирует выполнение условий договора не только «оу волости князя смоленского», но и «оу полоцкого князя вѣлѣсти и оу витебского князя вѣлѣсти» [1054]и, следовательно, Полоцк становится подчиненным Смоленску.

Однако вскоре положение меняется в корне. Политическая слабость Полоцкой земли 30–50-х годов XIII в. была использована экономически и политически крепнущим Литовским государством [1055], постепенно захватившим всю Северную Белоруссию. Нам трудно определить, как это произошло, так как источников почти не сохранилось. Ряд данных и прежде всего хроника Генриха показывают, что в начале XIII в. Литва значительно окрепла и стала внушительной силой. Если в начале века (1201 г.) полоцкие князья, по-видимому, еще держали ее в узде (см. выше), то в последующие времена литовцы беспрестанно и беспрепятственно нападают на кукенойсского князя Вячко [1056], а герцикский князь Всеволод, лишь породнившись с ними, покупает себе спокойствие [1057]. Касаясь этого времени, И. Длугош и М. Стрыйковский сообщают о походе литовцев на Полоцкую землю под 1216 г. [1058]Позднее их воинственные войска мы видим уже за пределами Полотчины «около Торопца» (1223 г.), «около Торжьску» (1225 г.), снова «около Торжьку и также Бѣжици» (1246 г.) [1059]. Лишь изредка сообщается о полочанах, боровшихся теперь (1222, 1232 гг.) со Смоленском. В 1258 г. полочане и Литва выступают против этого города уже совместно [1060]. Где-то в эти годы, по-видимому, и произошло подчинение Полоцкой земли литовским феодалам. Под 1262 г. мы уже читаем о полоцком князе Товтивиле, павшем от руки убийц Мендовга в следующем, 1263 г. при дележе наследства («роспрѣвшся… о товаръ») [1061]. Частью наследства Мендовга считалась, вероятно, и Полотчина. Так кончился древнерусский период политической истории Полоцкой земли.

Мы проследили историю Полоцкой земли на протяжении пяти веков ее существования и, насколько возможно, рассмотрели вопросы, связанные с этническим составом племен, населявших ее в дофеодальное время, с ее экономикой, политикой и культурой. Очевидные недостатки исследования проистекают прежде всего от неполноты источников, от известной «многоплановости» поставленных проблем и от вынужденной ограниченности объема. Сейчас надлежит подвести некоторые итоги и попытаться определить то место, которое заняла Полоцкая земля в общерусской истории.