Петр Люкимсон - Царь Ирод

Украсив Храм всеми подобающими дарами, осыпав жителей всеми возможными — но только не во вред! — благодеяниями, щедро обласкав Ирода и будучи в ответ обласкан сам еще щедрее, Агриппа был препровожден до гавани, и провожал его не один город, но вся страна, и благочестие его стало предметом нескончаемого восхищения» [61] См.: Филон Александрийский. Против Флакка: О посольстве к Гаю. Иосиф Флавий. О древности еврейского народа: Против Апиона. М.; Иерусалим, 1994 (5755) (Библиотека Флавиана. Вып. 3). .

Между тем близилась зима, и Агриппа заторопился в Ионию, чтобы оттуда начать поход на Крым, где снова начались антиримские волнения. Ирод, как и предписывал обычай, проводил Агриппу до самой границы Иудеи, не забыв осыпать подарками не только самого гостя и его супругу, но и всю их свиту. А с наступлением весны Ирод неожиданно для всех и, возможно, для самого себя решил сопровождать Агриппу в его морском походе — может, еще и потому, что его слишком тяготили семейные распри и хотелось хоть немного развеяться.

Поначалу Ирод со своей небольшой военной флотилией рассчитывал нагнать Агриппу у Лесбоса, но начавшаяся буря заставила его пришвартоваться к Хиосу, где он начал осыпать деньгами местных жителей и заодно выделил необходимые средства на восстановление общественных зданий, разрушенных несколько десятилетий назад во время войны с Митридатом.

Догнать Агриппу получилось лишь на Черном море, возле Синопа, и, по словам Флавия, внезапное появление Ирода с подкреплением доставило Агриппе удовольствие — римлянин увидел в этом жест истинного друга, решившего ради оказания ему помощи отложить в сторону важные государственные дела.

Надо заметить, что поход на Босфор — один из самых загадочных походов Агриппы. Мы весьма смутно представляем как его цели, так и то, о каких именно боях говорит Флавий, рассказывая о том, как Ирод во время них неотлучно находился при Агриппе, будучи ему и союзником, и советником, и другом. Если такие бои и были, то их было немного, и вскоре Агриппа с Иродом засобирались назад, но уже не морем, а посуху — через десятки подвластных Риму государств, лежащих на берегах Черного и Средиземного морей.

Почти в каждом городе, где они оказывались, Ирод сорил деньгами, одаривая ими местное население, выделяя огромные суммы на общественные нужды. Бывало и так, что он гасил долги этих городов Риму по налогам и выступал в качестве заступника туземного населения перед Марком Агриппой.

Флавий пишет об этом и в «Иудейских древностях», и в «Иудейской войне», причем в последней он дает как бы обзор тех благодеяний, которые Ирод сделал для различных стран и областей Римской империи: «После всех этих многочисленных строений Ирод начал простирать свою княжескую щедрость также и на заграничные города. В Триполисе, Дамаске и Птолемаиде он устроил гимназии; Библос получил городскую стену; Берит и Тир — колоннады, галереи, храмы и рынки; Сидон и Дамаск — театры; морской город Лаодикея — водопровод, Аскалон — прекрасные купальни, колодцы и, кроме того, колоннады, возбуждавшие удивление своей величиной и отделкой; другим он подарил священные рощи и луга. Многие города получили от него даже поля и нивы, как будто они принадлежали к его царству. В пользу гимназий иных городов он отпускал годовые или постоянные суммы, обусловливая их, как например в Кое, назначением в этих гимназиях на вечные времена состязательных игр с призами. Сверх всего этого он всем нуждающимся раздавал даром хлеба. Родосцам он неоднократно и при различных обстоятельствах давал деньги на вооружение их флота. Сгоревший Пифийский храм он еще роскошнее отстроил на собственные средства. Должно ли еще упомянуть о подарках, сделанных им ликийцам или самосцам, или о той расточительной щедрости, с которой он удовлетворял самые разнообразные нужды всей Иоппии? Разве Афины и Лакедомония, Никополис и Мизийский Пергам не переполнены дарами Ирода? Не он ли вымостил в Сирийской Антиохии болотистую улицу длиной в 20 стадий гладким мрамором, украсив ее для защиты от дождя столь же длинной колоннадой?

Можно, однако, возразить, что все эти дары имели значение лишь для тех народов, которые ими воспользовались. Но то, что он сделал для жителей Илиды, было благодеянием не для одной Эллады, а для всего мира, куда только проникала слава Олимпийских игр. Когда он увидел, что эти игры вследствие недостатка в деньгах пришли в упадок и вместе с ними исчезал последний памятник древней Эллады, Ирод в год Олимпиады, с которым совпала его поездка в Рим, сам выступил судьей на играх и указал для них источники дохода на будущие времена, чем и увековечил свою память как судьи на состязаниях. Я никогда не приду к концу, если захочу рассказать о всех случаях сложения им долгов и податей; примером могут служить Фазаелида [Фасаилида] и Валанея, а также города на киликийской границе, которым он доставлял облегчение в ежегодных податях. В большинстве случаев его щедрость не допускала даже подозрения в том, что, оказывая чужим городам больше благодеяний, чем их собственные властители, он преследует этим какие-либо задние цели» (ИВ. Кн. 1. Гл. 21:11–12. С. 96–97).