Александр Широкорад: Россия — Англия: неизвестная война, 1857–1907

Пароходофрегатами в России называли большие колесные пароходы, вооруженные несколькими (6–18) пушками, обычно крупного калибра.

Для сравнения скажу, что в июне 1855 г. крепость Свеаборг была атакована английской эскадрой из восьми линейных кораблей (от 131 до 51 пушек), двух винтовых фрегатов (34 и 20 пушек) и восьми колесных пароходов; и французской эскадрой в составе трех винтовых линейных кораблей (100–90 пушек), винтового корвета, а также нескольких десятков канонерских лодок.

Суда союзников по конструкции и огневой мощи мало отличались от русских кораблей соответствующего ранга, но имели паровые машины с винтовыми движителями. Практически это были те же парусные линейные корабли и фрегаты, в которые были встроены паровые машины. В сражении в открытом море парусные корабли становились легкой добычей равного по силе парового корабля. Пароход мог просто зайти с кормы или с носа и продольным огнем разнести противника. Отсутствие паровых кораблей вынудило русское командование держать флот в базах.

Огромный вред нанес и застой военной мысли во времена Николая I. Вспомним, как при Петре русские солдаты на лодках брали на абордаж шведские суда. А в 1854–1855 гг. и на Черноморском, и на Балтийском флотах имелись десятки малых пароходов, не уступавших по скорости хода британским линейным кораблям и фрегатам. Эти малые пароходы и паровые катера можно было оснастить шестовыми минами или переделать в брандеры. От выхода из Севастопольской бухты до стоянки французского флота в Камышовой бухте — около пяти верст, до Балаклавы, где стоял британский флот, — около сорока верст, т. е. ходу 30–40 минут и 2–2,5 часа соответственно. Обе гавани имеют небольшие размеры, союзные суда (боевые и многочисленные транспорты) стояли скученно. Ворвись туда пара пароходов-брандеров, и все заполыхало бы любо-дорого, почище Чесмы. Увы, русские адмиралы и не помышляли о ночных атаках, активных минных постановках и диверсиях в портах неприятеля.

В ходе Крымской войны произошли события, совершившие революцию в военном морском деле. В конце сентября 1855 г. к входу в Днепро-Бугский лиман подошел флот союзников из пятидесяти английских и сорока французских судов. Впервые в истории в состав флота были включены броненосные корабли. Это были три плавучие батареи «Lava», «Devastation» и «Tonnante» («Лава», «Опустошение» и «Гремящий»), покрытые железной броней толщины 111 мм на 203-мм деревянной подкладке. Вооружение каждой батареи состояло из шестнадцати 50-фунтовых (194-мм) и двух 12-фунтовых (116-мм) пушек.

Крепость Кинбурн в последний раз перестраивалась еще при Екатерине II. Вооружение крепости состояло из 70 орудий. Из них 55 пушек (24–, 18– и 12-фунтовых), 5 единорогов (одно — и полупудовых) и 10 мортир в 5 и 2 пуда.

5 октября 1855 г, в 9 часов утра три бронированные плавбатареи и несколько канонерских лодок подошли к Кинбурну на дистанцию одного километра и открьли огонь. Во время этой бомбардировки в плавучую батарею, «Опустошение» 31 снаряд попал в броневые плиты, и 35 снарядов ударили в палубу. Якорь в 650 кг весом, лежащий, на баке, был разбит на несколко кусков. Батареи «Лава» и «Гремящий» получили каждая около 60 попаданий, из которых около 50 пришлось на покрытые броней борта и около 10 — в палубу. Несмотря на это, потери личного состава были совершенно незначительны и нанесены были только теми снарядами, которые попали в пушечные порты. Потери составили: 2 убитых на «Опустошении» и 30 раненых на всех трех плавучих батареях. К 12 часам русские батареи почти замолчали, а в крепости возник сильный пожар. К вечеру комендант Кинбурна генерал Коханович сдал крепость, хотя возможности к сопротивлению далеко не были исчерпаны.

Таким образом, выяснилось, что бронированные корабли неуязвимы для всех существующих береговых и корабельных орудий. Однако значения этого боя полностью не осознали ни в Европе, ни тем более в России. Потребовалось еще шесть лет и поединок броненосцев «Монитор» и «Меримак» в годы Гражданской войны между Северными и Южными штатами, чтобы все европейские и наши адмиралы осознали суть произошедшей революции.

Но вернемся к русскому флоту. Уже в 1854 г. выяснилось, что боевое значение всех парусных кораблей стало равно нулю, за исключением разве что крейсерских операций в отдаленных частях Мирового океана. Поначалу наши адмиралы решили копировать Европу с отставанием на 5–10 лет, т. е. строить обычные парусные линейные корабли и фрегаты со вставкой внутрь корпуса паровых машин. А чтоб еще дешевле было, попросту снабжать паровыми машинами старые парусные линейные корабли.