Аппиан: Гражданские войны

20. Народ, слыша все это, пришел в ужас. Между тем Сципион, вечером положивший около себя письменную дощечку, на которой ночью он собирался набросать речь, предназначенную им для произнесения в народном собрании, найден был мертвым без следов нанесения ран. Это было делом рук Корнелии, матери Гракха, с целью воспрепятствовать отмене проведенного им закона; она действовала в данном случае при помощи своей дочери Корнелии Семпронии, бывшей замужем за Сципионом; она была некрасива и бесплодна и не пользовалась его любовью, да и сама не любила его. По мнению некоторых, Сципион покончил жизнь самоубийством, чувствуя, что не будет в состоянии сдержать данные им обещания. Наконец, некоторые утверждали, будто рабы во время пытки заявили, что Сципиона задушили ночью иноземцы, проникшие к нему через помещение, находившееся в задней части того дома, где он жил; рабы добавляли, что они, узнав об этом, побоялись донести, так как народ был сердит еще на Сципиона и радовался его смерти. Итак, умер Сципион, оказавший такие услуги упрочению римского могущества; он не был удостоен даже погребения за государственный счет. До такой степени минутное раздражение одержало верх над благодарностью за прежние его заслуги. И это обстоятельство, чрезвычайно важное само по себе, послужило как бы добавлением к распре, поднятой Гракхом.

21. Между тем владельцы земельных участков под различными предлогами все откладывали и откладывали на долгий срок раздел их. Некоторые предлагали даровать права римского гражданства всем союзникам, всего более сопротивлявшимся разделу земли. Италийцы с удовольствием приняли это предложение, предпочитая полям римское гражданство. Фульвий Флакк, консул и вместе с тем член комиссии по разделу земли (125 до н. э.), в особенности хлопотал за италийцев. Однако сенат был недоволен тем, что римские подданные получат одинаковые права с римскими гражданами. Таким образом, и эта попытка не имела успеха. А народ, до тех пор все еще надеявшийся получить землю, приходил в уныние. При таких обстоятельствах (124 до н. э.) Гай Гракх, младший брат Гракха, автора закона о разделе земли, бывший членом комиссии, которой поручено было это дело, охотно выставил свою кандидатуру в народные трибуны. В течение долгого времени Гай под влиянием неудачи, постигшей брата, оставался в бездействии. Но так как многие сенаторы относились к нему презрительно, он и выставил теперь свою кандидатуру в народные трибуны. Блестяще избранный, Гракх тотчас же стал в оппозицию к сенату (123 до н. э.). Он провел постановление о ежемесячном распределении продовольственных денег из общественных сумм каждому плебею; ничего подобного до тех пор не было. Одним этим актом, в проведении которого он имел помощником Фульвия Флакка, Гай быстро добился расположения народа к себе и благодаря этому немедленно был избран трибуном и на следующий год. Дело в том, что тем временем был утвержден такой закон: [24] Других сведений об этом законе не имеется. 21 — См. примеч. 6. если при выборах народного трибуна недостает кандидата, народ должен избирать его из всех граждан.

22. Итак, Гай Гракх стал трибуном во второй раз (122 до н. э.). Подобно тому как раньше он подкупал народ, так теперь он склонил на свою сторону и так называемых всадников, [25] Всадники — второе после нобилитета сословие с имущественным цензом в 400 тыс. сестерциев, римская денежная аристократия. Отличительным знаком достоинства всадников служили туника с узкой красной полосой и золотой перстень на правой руке. Только они имели право занимать командные, офицерские посты в армии и претендовать на комициальные должности. занимавших по своему значению среднее положение между сенатом и плебеями. Воспользовался он при этом другим политическим маневром. Он передал суды, потерявшие свой престиж из-за допускавшегося в них взяточничества, от сенаторов всадникам. Первым он ставил в упрек преимущественно следующие, имевшие место незадолго до того случаи: Аврелий Котта, Салинатор и вслед за ним Маний Ацилий, завоевавший Малую Азию, несмотря на то, что они также были изобличены в явном взяточничестве, были, тем не менее, оправданы судьями, разбиравшими их дело. В Риме находились еще послы, выступавшие с обвинениями против указанных лиц и с горечью громогласно заявлявшие всем и каждому об их поступках. Сенат из-за большого стыда по поводу всего этого согласился на законопроект, предложенный Гаем, а народное собрание утвердило его. Таким образом суды перешли от сенаторов к всадникам. Говорят, Гай немедленно после того, как закон был принят, выразился так: я одним ударом уничтожил сенат. Эти слова Гракха оправдались еще ярче позднее, когда реформа, произведенная Гракхом, стала осуществляться на практике. Ибо предоставление всадникам судейских полномочий над римлянами, всеми италийцами и самими сенаторами, полномочие карать их любыми мерами воздействия, денежными штрафами, лишением гражданских прав, изгнанием — все это вознесло всадников, как магистратов над сенатом, а членов последнего сравняло со всадниками или даже поставило их в подчиненное положение. Как только всадники стали заодно с трибунами в вопросах голосования и в благодарность за это получили от трибунов все, чего бы они ни пожелали, сенаторам это начало внушать большие опасения. И скоро дело дошло до того, что самая основа государственного строя опрокинулась: сенат продолжал сохранять за собою лишь свой авторитет, вся же сила сосредоточилась в руках всадников. Продвигаясь в своем значении вперед, всадники не только стали заправлять всем в судах, но даже начали неприкрыто издеваться над сенаторами. Они переняли от последних свойственное им взяточничество и, получив вкус к наживе, еще более позорно и неумеренно пользовались возможностью служить ей. Против богатых всадники выдвигали подосланных обвинителей, процессы против взяточничества они совершенно отменили, столковавшись между собою или действуя друг против друга насилием. Обычай требовать отчет от должностных лиц вообще пришел в забвение, и судейский закон Гракха на долгое время повлек за собою распрю, не меньшую прежних.