А Мишулин: Спартак

СПАРТАКОВСКАЯ эпопея освободительной войны мало изучена и отражена в исторической литературе. Восстания рабов в древнем мире являются до сих пор недостаточно исследованной областью, так как буржуазная историческая наука этот вопрос сознательно обходила.

В общеисторической литературе Спартак занял столь незначительное место, что мы вправе говорить об отсутствии серьёзных исследований спартаковского движения.

Только в общих курсах по римской истории, как, например, у Друмана и Моммсена, делаются попытки более или менее полно охарактеризовать спартаковское восстание и воссоздать образ его героя. Восстания рабов не привлекали внимания исследователей, ибо эти восстания напоминали господствующим классам о восстаниях рабочих, о классовой борьбе пролетариата в эпоху буржуазного господства.

Поэтому буржуазная наука уклонялась от исследования этих проблем.

Но благородный образ Спартака рано обратил на себя внимание представителей художественной литературы. В романах, исторической драме, поэзии образ Спартака получил своё отражение.

Все сведения о Спартаке, которые дошли до нас, могут быть разделены на три категории; во-первых, непосредственные источники древних авторов, запечатлевших образ Спартака и его восстание в своих записях, являющихся для нас документами первостепенного значения; во-вторых, соответствующие характеристики Спартака и его восстания в исторических трудах исследователей нового времени, как, например, у Друмана, Моммсена, и, в-третьих, изображения Спартака в художественной литературе.

Среди этого материала данные первоисточников должны быть особо выделены как свидетельства современников эпохи Спартака, по которым можно судить не только о том, как сама эпоха спартаковской освободительной войны отобразила своего героя, но и о том, насколько правильны позднейшие характеристики Спартака и в какой степени они отклоняются от сведений, даваемых историческими документами.

Греческие и римские авторы много писали о Спартаке. К сожалению, не все эти свидетельства дошли до нас, а дошедшие материалы часто отрывочны и кратки. Но если, только учесть, что более 30 древних писателей сочли необходимым отметить в своих записях движение Спартака, причём писали о нем на протяжении почти шести веков — от I в. до н. э. (Саллюстий, Тит Ливий) и до V в. н. э. включительно (Сидоний Аполлинарий и др.), то этого будет уже достаточно для того, чтобы говорить о значении движения, об его исключительном размахе, о выдающейся роли его вождя. Впечатление, произведённое героической борьбой за освобождение, и образ Спартака настолько были сильны и живы, что долго ещё сохранялись в памяти последующих поколений.

Но вспоминали эти события по-разному. Для рабов имя Спартака было символом революции; для рабовладельцев оно было страшной угрозой, заставлявшей их трепетать за свои судьбы. В глазах рабовладельческой знати и её писателей Спартак всегда рисовался в образе страшного и неумолимого врага.

Как мы уже заметили, о Спартаке писали более 30 авторов древности. Обращает на себя внимание следующий интересный факт. Древние авторы, отражая в своих писаниях настроения, чувства и беспокойство рабовладельческого класса в моменты политических кризисов, вспоминали о грозном восстании рабов в Италии и о его великом вожде.

Вот как располагаются, например, древние свидетельства по столетиям: больше всего пишут о Спартаке авторы I в. до н. э. — современники италийского движения рабов и авторы IV в. н. э. — современники нового решительного подъёма восстаний рабов и крестьян как В самом Риме, так и главным образом на периферии Римской империи. Что касается свидетельств от I в. до н. э., т. е. периода спартаковской войны, то они дошли до нас в количестве семи (Саллюстий, Тит Ливий, Цицерон, Гораций, Диодор Сицилийский, Цезарь, Варрон, — фрагмент Харизия). Конечно, о Спартаке писали не только под непосредственным впечатлением движения рабов, как это было, например, с Саллюстием, Цезарем или Цицероном.

Спартака и его восстание отмечали анналисты (Тит Ливий, Диодор) в своих записях, несомненно, уже после освободительной войны, в конце I в. Поэт Гораций не мог не вспомнить Спартака в стихах в связи со своими замечаниями о гражданской войне в Италии. События гражданских войн конца I в., позднейшие вспышки восстаний рабов (например Секста Помпея в Сицилии в 36 г. до н. э.) продолжали ещё служить материалом для последующих воспоминаний не в меньшей степени, нежели самое восстание Спартака.