Симона Берто - Эдит Пиаф

Не успел он закончить, как кофе, сахар, чашка - все, что стояло на подносе, полетело ему в лицо. И она это приправила еще текстом в стиле Пиаф лучших времен. "Так вот, значит, как ты ездил к дочери! Негодяй! Ты обманул меня с собственной женой" и т, д.

В двух словах, дело было так: Эдди, увидев свою дочь, увиделся и с женой, и они решили все начать сначала.

Эдит не хотела показать, но ее это ранило. Правда, на следующий день она уже не думала об этой истории, но у нее не было времени обеспечить тылы: на носу премьера "Маленькой Лили".

Поэтому, когда Эдди - он уже переехал от нас и считал, что прощен,спросил, может ли он представить ей свою жену, Эдит ответила: "Ну, конечно! Приведи её завтра на репетицию".

На следующий день Эдит долго одевалась и красилась: "Ты понимаешь, Момона, нельзя мне быть в затрапезном виде рядом с его американкой".

По рассказам Эдди мы представляли ее себе одним из тех волшебных созданий, производство которых в Америке поставлено на конвейер.

Приходим в театр. Возле Эдди чуть-чуть сбоку видим изумительной красоты блондинку, элегантную, как манекенщица. Конечно, это она! Эдит устремляется к ней. Константин поворачивается - сзади него (он ее собой заслонял) маленькая, ничем не примечательная женщина, в вязаной шапочке, из-под которой торчат волосы, прямые, как палки. Ее-то он и представил Эдит. Другая была Пралин, одна из красивейших женщин Парижа.

Эдит корчилась от смеха; как любовник Константин был уничтожен, стерт, вычеркнут из ее жизни. Но они навсегда остались друзьями. В вечер генеральной Эдит за него волновалась. Основания были. Внешне он был очень хорош. Косая сажень в плечах... Но текст полностью до публики он не доносил. Понимать удавалось с пятого на десятое. Зато, когда он запел, он-таки одержал свою маленькую победу. Хотя на месте его жены я бы особенно не радовалась! Эдди слишком правдиво и нежно обнимал Эдит, когда пел:

Маленькая и такая милая,

Своими детскими глазами

Ты переворачиваешь мою жизнь

И наполняешь ее беспокойством.

А я эгоист.

Ему бисировали, он выиграл.

Песня, которую Эдит исполняла в конце спектакля, принесла ей огромный успех. Она ее очень любила. С первого дня она говорила Ашару: "Эта песня, Марсель, как бы резюмирует мою жизнь, но она оптимистична. Если бы я когда-нибудь написала книгу о себе, я взяла бы ее эпиграфом".

Завтра будет день...

Когда все потеряно, все только начинается.

Завтра будет день...

Пресса была великолепной. Семь месяцев "Маленькая Лили" держала афишу! Это могло бы продолжаться и дольше, если бы Эдит не попала в свою первую автомобильную катастрофу, которая положила начало "черной" серии. "Маленькая Лили" вызывала особый интерес еще и тем, что, посмотрев пьесу один раз, можно было через неделю снова прийти в театр и увидеть совсем другой спектакль.

Я уже говорила, что Эдит совершенно не запоминала текстов ролей и терпеть не могла их учить. Три акта для нее были слишком длинными. А когда у нее случался провал памяти, она вставляла первое, что приходило в голову. Эдди со своей стороны с трудом вспоминал французские слова и поэтому заменял их английскими или просто пропускал. Неистощимый на выдумки Робер Ламурё спасал положение, но иногда он попадал в такой переплет, что для того, чтобы выкрутиться, ему приходилось их переплюнуть! Получалось в духе комедии дель арте, живая импровизация!

Публика много смеялась, и таким образом, благодаря музыкальной комедии Марселя Ашара, началась карьера Робера Ламурё и Эдди Константина, которой они обязаны тому, что Эдит настояла на их участии в этом спектакле. Свою благодарность Константин выразил в книге воспоминаний "Этот человек не опасен". Он пишет: "Эдит Пиаф научила меня, как и нескольких других, всему, что касается того, как должен держаться певец на сцене. Она помогла мне поверить в себя, а я совсем в себя не верил. Внушила желание бороться, а у меня совсем не было этого желания. Напротив, я плыл по течению. Чтобы я стал кем-то, она убедила меня, что я уже кто-то. У нее был дар выявлять, усиливать чужую индивидуальность. Она не уставала повторять: "Ты из того теста, Эдди, из которого выпекают "звезды"! "Когда я слышал эти слова от нее, "звезды" первой величины, по моим жилам пробегал электрический ток".

Но Константин так и не узнал, что, желая придать ему уверенности в себе, Эдит еще и платила. Когда Митти взял Константина, он положил ему две тысячи франков. А Эдди считал, что получает пять. Разницу доплачивала Эдит. Она делала то же во время турне и гала-концертов.