Виталий Ларичев: Мудрость змеи: Первобытный человек, Луна и Солнце

Можно, кроме того, сказать, разъясняя уникальную значимость пластины со спиралями, что М. М. Герасимов нашел в Мальте не пряжку и не бляху, а палеолитический вариант «Канона сароса», астрономического сочинения о последовательностях затмений, на 25 тысячелетий древнее названной так знаменитой вавилонской таблички из Британского музея, которая вызвала невиданный энтузиазм историков астрономии при публикации ее в 1893 году И. В. Штрассмайером и И. Эппингом [38] Strassmaier J. W., Epping J. Ein babylonischer Saros-Canon // Zeitschrift fur Assiriologie. — 1893. — T. 8; 1895. — T. 10. . Табличку эту датировали затмения IV — начала III веков до нашей эры, то есть записи на ней велись во времена, которые считаются периодом становления греческой астрономии, будто бы щедро питаемой ближневосточным жречеством.

Как же в свете произведенных расшифровок должно теперь представлять глубину истоков античной науки и мифологии? Выходит, что корни их уходят в древнекаменный век. Этот вывод вовсе не умаляет величия достижений в науке античных натурфилософов. Совсем напротив, он сводит на нет подозрения в неосведомленности их о вещах весьма существенных, в частности связанных с астрономией, космологией и космогонией.

4. Подразделение лунок на группы в каждой из структурных частей орнаментальной композиции пластины не столь простое, чтобы решать вопрос без точных замеров расстояний между знаками и самого скрупулезного изучения формы каждого из них, а также его позиции относительно сопутствующих деталей узора, как это делается порой. Группировку лунок не может также определять одно лишь стремление выделить периоды смены фаз Луны в течение синодического месяца, как предлагает понимать палеолитические календарные записи А. Маршак. Комплексность календарной системы мальтинской пластины предопределяет не жесткую, раз и навсегда зафиксированную схему сочетаний определенного количества лунок, а гибкое совмещение их в числовые блоки в зависимости от того, какая в конкретном случае решается задача при счислении времени и какой длительности календарный период отражает знак. Такой подход к анализу знаковой записи древнекаменного века требует учета самых незначительных на первый взгляд деталей орнамента.

5 . Ориентация структуры календарной системы мальтинской пластины на предсказание затмения свидетельствует о стремлении палеолитического человека Сибири к исключительно точному счислению времени. Оптимальность такого шага при конструировании счетной таблицы заключается в том, что сами затмения служили древнему календаристу своеобразным «небесным знаком», по которому проверялась правильность счета времени, а в случае необходимости определялся тот важный момент, когда в календарь следовало вносить соответствующие поправки. Иначе говоря, затмения были для людей эпохи плейстоцена сигналами точного времени.

За сим следуют чрезвычайно важные выводы косвенного порядка. Умение предсказать затмения свидетельствует, в частности, о том, что палеолитический астроном превосходно знал тот самый примечательный, шириной всего 0,5 °, пояс неба, в зоне которого они, как о том мог знать Фалес, постоянно происходят. Но это и есть эклиптика, годичный путь движения Солнца меж звезд с запада на восток, а вместе с примыкающей к нему полосой неба — и дорога «блуждающих звезд» — планет, а также Луны. Стоит ли говорить, насколько весомо подтверждает это мысль о выделении зодиакального пояса созвездий в древнекаменном веке. Палеолитический астроном из продолжительных наблюдений знал, очевидно, наперечет и звезды, расположенные точно в поясе затмений, то есть на самой нити эклиптики. Странно поэтому продолжать твердить, что он не удосужился заметить столь яркое явление Неба, как движение меж звезд планет, меняющих блеск и направление путей.

6. Роль календаря не ограничивалась тривиальным определением моментов наступления или окончания сезонов, с которыми, конечно же, строго связывалась экономическая деятельность сообществ охотников и собирателей древнекаменного века. Календари, требующие для усовершенствования их структур неустанных, с применением особых методических приемов наблюдений за небесными явлениями и разработки подходящего инструментария, простого, но надежного и точного, стали, очевидно, к периоду расцвета мальтинской культуры сферой интеллектуальных занятий отдельных представителей первобытного коллектива, прямо не связанных по роду своих обязанностей с обычной производственной деятельностью, как ее представляют археологи (охота на мамонтов, выкапывание кореньев, сбор ягод). Это были, несомненно, представители настоящего «мозгового центра» культуры. Они решали такие задачи, которые определяются теперь как проблемы научные. Анализ их, как и разъяснение глубинной подоплеки стремления палеолитического человека к исключительно внимательному слежению за течением времени, станет сюжетом последующих расшифровок, и тогда выяснится, какая при том цель преследовалась. Но уже теперь, догадываясь, что причины определялись, конечно же, не отвлеченным любопытством, а необходимостью обеспечить выживание первобытного коллектива, можно со всей ответственностью констатировать, что результаты произведенной семантической реконструкции «текста» орнаментально-числовых структур мальтинской пластины ставят на прочную базу фактов гипотезу о зарождении и формировании фундамента естественно-научных знаний в недрах общества древнекаменного века. Столь же смело можно отныне говорить не просто о неких слабых и едва заметных ростках таких знаний, а о настоящем становлении науки, причем наиболее сложного ее отдела — математики. Ведь занятия астрономией требуют чрезвычайно тонких познаний как в арифметическом счете, так и в геометрии. Культура древнекаменного века выглядит в свете этого вывода своеобразной охотничьей цивилизацией, непонятой археологами палеолита предшественницей великих земледельческих цивилизаций юга и востока Евразии. Сама суть оценки главного итога проведенного исследования логически неотвратимо подталкивает к столь ответственному выводу.