Виктор Петелин - Жизнь графа Дмитрия Милютина

Милютин и Кауфман молчаливо выслушали приговор князя Горчакова, они знали, что делали, ведь император только что согласился на усиление русской армии в Средней Азии. Но восставшие турецкие христиане тоже их беспокоили, а потому они внимательно следили за европейскими событиями.

Из Константинополя шли грозные предупреждения, что султан задумал выступить против Черногории, поддержавшей восставших, задумал сразу подавить восставших повсюду, нападет с двух сторон, из Герцеговины и Албании. Потом Порта тут же отказалась от своего намерения. А у князя Горчакова сложилось впечатление, что Порта опасается, что черногорский князь сам нападет на Порту. И об этом сообщила европейским правительствам. Милютин получал сведения об этом трагическом конфликте, но ежедневные обязанности министра отвлекали его от того, чтобы внимательно следить за всеми тонкостями дипломатической игры. Он должен был написать отзыв о формировании финляндской армии, у него возникло много замечаний и предложений, он был против того, чтобы финская армия была полностью свободна от центрального правительства империи, от русской армии. Но как подписать такое решение, если знаешь, что император принимал финляндцев и полностью одобрил их предложения? Не раз уж Милютин сталкивался с таким положением и чаще всего уступал императору. Такова судьба министра… Но с удовольствием поехал к Дондуковым, чтобы сообщить им радостную весть, что их сын снова будет служить в армии, а его противозаконная женитьба не будет использована против него. Но все это как бы отходило на третий план, как только Милютин узнал, что государственный контролер вновь возбудил дело с обвинением Военного совета в том, что он неправильно решил одно подрядное дело в Виленском округе в 1867–1870 годах. Милютин уже не раз выступал в Комитете министров с опровержениями, но государственный контролер вновь и вновь возбуждает его. Естественно, Милютину пришлось выступать, намеревался выступить хладнокровно и спокойно, но неожиданно хладнокровие его покинуло, он загорячился и не достиг цели. Государственные контролеры Грейг, Абаза и министр финансов Рейтерн упорно доказывали, что они имеют право вмешиваться во все дела, которые касаются государственных интересов. Министр государственных имуществ Валуев, почувствовав, что обе стороны чрезмерно взволнованы, хотел как-то примирить их, но не получилось, пришлось вопрос отложить до следующего заседания. Но в потоке дел об этом конфликте Милютина и Грейга как-то позабыли. А может, из-за того, что Милютин частным образом поговорил с Грейгом и убедил его, что Военный совет в том случае не ошибся? Вполне возможно, что и так…

Из Средней Азии пришли хорошие новости: предводитель кипчаков Абдурахман-Автобачи сдался генералу Скобелеву, претендент на ханство бежал в горы, депутация от разных городов просит русского царя принять ханство в подданство Русской империи. Так возникла Ферганская область в России. Но что скажут англичане? – спрашивал князь Горчаков. Англичане в своей прессе просто злобствуют против России.

Милютин, узнав о том, что князь сербский Милан Первый Об-ренович и князь черногорский Николай Второй Петрович Негош заключили между собой союз и послали в Грецию предложение присоединиться к ним, заключив с ними оборонительный и наступательный договор. Император Александр Второй заверил князей, что в этом союзе Россия не примет никакого участия. Значит, снова христиане останутся наедине с турками, и борьба вспыхнет с новой силой.

На одном из докладов Милютин спросил императора:

– Ваше величество, положение в Европе осложняется. Может быть, нам пора приступить к каким-нибудь предварительным приготовлениям по военной части?

– Нет, Дмитрий Алексеевич, не пора. В этом нет никакой надобности. В Европе и без того не перестают распускать слухи, что мы вооружаемся.

Столь же хладнокровно и яростно обсуждался вопрос о долгосрочных поставках заготовления провианта. Выгодны или невыгодны эти поставки? – спрашивал военный министр, отстаивая точку зрения Военного министерства и возражая Государственному контролю. На заседании выступил главный интендант, начальник Главного интендантского управления Военного министерства, генерал-адъютант Михаил Петрович Кауфман. Он выступил дельно и спокойно. Но Грейг, «как всегда, был беззастенчив до нахальства», яростно отверг все солидные доводы. Рейтерн, Абаза, Тимашев, Потапов, принц Ольденбургский поддержали Военное министерство. Валуев тоже голосовал за доводы Военного министерства, но дело испортил председатель Комитета министров Павел Николаевич Игнатьев, заявивший, что много лет тому назад он был противником новой системы долгосрочных поставок, его тут же поддержал Грейг, снова начиналась буря полемики, а час был поздний… «И на новом заседании правительства снова будет поднят все тот же вопрос? – думал Милютин. – Сколько же этих желчных и раздражительных прений возникает у нас в Комитете, как только обсуждаются военные вопросы? Сколько же времени и сил, сколько испорченной крови тратится на подобную бесполезную борьбу в самой среде министров! Какие уж тут приготовления к войне, которая, кажется, вот-вот начнется…»