Жан Маркаль: Карнак и загадка Атлантиды

Я побывал и среди мегалитов Великобритании, на том острове Британия, откуда моих пращуров изгнали Saozhon Ruzh, «красные саксы», проклятые захватчики, которых призвал король-изменник Вортигерн и которых некоторое время сумел сдерживать сказочный Артур. Я видел надгробный столп Тристана, «сына Куноморуса», то есть Марка-Кономора, стоящий неподалеку от Тинтагеля, хищный силуэт которого грезился мне с отроческих лет. Я проник в холмы острова Мэн, Insula Mona , который англичане упорно называют Англси, хотя это земля в высшей степени кельтская. Я размышлял в погребальной камере Брин-Целли-Дду, чье название означает «Холм Черного Леса», и искал там знаки, которые бы позволили мне понять, в чем состояла великая мечта этих мегалитических миссионеров , рассеявшихся по всему крайнему Западу, распространяя свое призывное послание, оставляя на каждом этапе памятник, который напоминал бы о существовании Богини Начал. И эта Богиня Начал, ирландская Маха, армориканская Моргана, носила имя Керидвен в Уэльсе, близ озера Бала, иначе говоря, Ллин Тегид, где стоял ее сказочный дворец и где бард Талиесин получил посвящение. Один дольмен недалеко оттуда как раз считается «могилой Талиесина», и отчаянный человек, который согласится провести там ночь, рискует проснуться либо безумцем, либо поэтом. А я знал, что в Броселиандском лесу, в моей Арморике, один разрушенный дольмен называется «могилой Мерлина». Мерлин, Талиесин — мои всегдашние спутники на дороге, ведущей через синеватые ночи Иного Мира… И на ум мне пришло несколько обрывков из поэмы, приписываемой Талиесину: «Я был водой, я был пеной, я был деревом в таинственном лесу…» Когда погружаешься в мир мегалитических холмов, времени больше не существует.

Как раз в этом состоянии духа я в январе 1981 года начал снимать для телевидения документальный фильм о Карнаке в обществе моего верного постановщика Робера Мориса. Сколько часов мы провели в аллеях менгиров Карнака, во сколько холмов забрались, чтобы отыскать нужные места и решить, что можно снимать! Потом с нашей технической группой и мальчуганом из Карнака, которого выделили нам администрация и министерство национального образования, в течение недели съемок мы получили большое удовольствие и неизгладимые впечатления. Какой уж фильм получился, такой получился. Его не раз показывали. Но я не могу не воспринимать его как частицу своей души и души Робера Мориса. Это последний фильм, который я снимал вместе с ним. А на одном из великих менгиров Кермарио, «Города мертвых», красное солнце сверкает как молния, отразившись от камня, прежде чем исчезнуть в море тумана, который иглы сосен колют, но так и не могут разметать по сторонам. Карнак… название, которое в гуле ветра слышится словно удар грома, донесшийся из другого мира…

Я часто брожу по огромным полям Карнака. Иногда по вечерам, когда ветер приносит знак, понятный мне одному, я сажусь в машину и еду на юго-запад. От моего дома до Карнака недалеко. Мне должно бродить там в поисках тропинок, которые ведут к свету. Мон, которая тоже ищет свет и рисует поиски Грааля, никогда не заканчивающиеся, очень хорошо знает, что в аллеях менгиров что-то спрятано. Иногда она пугается этого и оставляет странствовать меня одного. Иногда она составляет мне компанию; и когда облака и скалы таинственно сливаются, из-под земли доносится глухой гул.

Карнак — это область камней. Но камни умеют говорить. Они сохранили память о былом, которого уже невозможно даже вообразить.

Есть два Карнака. Один тянется вдоль побережья в глубине бухты Киберон, защищенный от ветров с моря и всех волн, идущих откуда-либо. Под солнцем, которое здесь светит чаще, чем в каком-либо другом районе Морбиана, простирается обширный, ласковый, приветливый песчаный пляж. Это то, что называется микроклиматом. С мая по сентябрь температура постоянна, и к полудню воздух обязательно не холоднее 18°. За ухоженными и закрепленными дюнами среди сосен рассыпались спокойные домики с белой облицовкой и голубовато-серыми шиферными крышами. Деревья высокие, густые, и пейзаж в целом выглядит средиземноморским, недостает лишь фиолетового цвета неподвижного неба. Ведь иногда в это пространство вторгается туман, словно над побережьем тяготеет память о былом, от которой ничто не может оградить эту местность. Улицы носят характерные названия. Здесь повсюду «проспект Друидов», «супермаркет Друидов», «агентство Друидов». Но за гранитными фасадами, не бросаясь в глаза, скрывается бетон. Любопытное место. Все здесь искусственное. Все здесь новое, кроме нескольких обломков довоенной постройки. Это Карнак-Пляж, курортное место, слегка снобистское, слегка чопорное, но наделенное скромным обаянием буржуазии. В конце концов, почему бы не использовать мягкость климата и милосердие океана, забывшего, что надо быть свирепым? Почему бы не использовать природу, умеющую проявлять щедрость и принимать в свое лоно медлительное дыхание погоды, приносящей расслабление и удовольствие? Все тут гармонично, спокойно; даже забываешь, что во всех остальных местах море продолжает свою подрывную работу против европейского материка.