Путешественники плыли обратно на запад. Вблизи одного из Алеутских островов, - вероятно, то был остров Адах из группы Андреяновских, - к кораблю приблизились на семи байдарках алеуты. Они подошли к самому борту, но подняться на палубу не пожелали, не помогли и подарки, которые им показывали с корабля. Им демонстрировали чашки, звонки, предлагали табак, трубки, иголки, разворачивали куски материи, вынесли даже медный котел, - все напрасно, они требовали только одного: ножей. Узнав, что на корабле испытывают сильную нужду в воде, они привезли с берега свежей воды в пузырях и потребовали за каждый небольшой пузырь по ножу. С корабля им предлагали один нож на всю братию. Сделка не состоялась, и пузыри были увезены обратно.
И на следующий день приезжали алеуты, целыми часами держались у борта, рассматривая корабль, но ни один из них так и не рискнул подняться на палубу. Повидимому, их экскурсии к кораблю продолжались бы и в последующие дни, но вот подул "способный ветерок к выходу", и "Св. Павел", боясь разбиться о прибрежные скалы, "с великим страхом" вышел в море, держа курс на Авачинскую губу.
С каждым часом недостаток воды давал себя чувствовать все более и более, потребление ее было сокращено до предела возможного. С 21 августа Чириков отдал распоряжение варить кашу через два дня, а воду для питья давать мерою. Всухомятку ели больше сухари с маслом и отваривали солонину в морской воде. В середине сентября воды оставалось лишь 12 бочек, кашу было приказано варить теперь лишь раз в неделю, а воды выдавать на человека по пять небольших чарок в день. Недостаток воды компенсировали выдачей двух дополнительных чарок водки. Но водка отнюдь не способствовала уменьшению жажды, не предохранила она также и от болезней. Моряки скоро обратились в тени, с трудом выполнялась судовая работа, всех клонило ко сну, апатия все более овладевала людьми, каждый глоток воды - на счету. (рис.15)
К концу сентября на корабле не было ни одного здорового человека. Сам Чириков уже несколько дней лежал в своей каюте, однако все же продолжал отдавать распоряжения. Управление судном перешло к штурману Елагину, который был "тоже весьма больной" и тем не менее управлял кораблем "почти несходно". Но вот и Елагин чувствует, что его последние силы уходят. Управлять судном почти некому. Один за другим умирают моряки. 6 октября выбрасывают за борт труп лейтенанта Чихачева, через день за ним следует Плаутинг. Воды остается все меньше, каждая капля на учете, страшная жажда мучит моряков, доводит их до бешенства. Все мысли, все желания вокруг прохладных капель свежей, кристальной воды. Моряки мечутся на койках, и мечты их постепенно переходят в бред, голос становится хриплым, глаза горят, воспаленные губы шепчут: "Воды, воды! "
Не трудно представить, чем окончилось бы плавание "Св. Павла", если бы утром 8 октября едва державшийся на ногах от слабости штурман Елагин не заметил вдали долгожданного берега Камчатки; он не ошибся: корабль прямым курсом шел в Авачинский залив. Когда вошли в гавань, с удивлением убедились, что возвращение моряков из далекого и трудного плавания никем не замечено. Лишь орудийный выстрел, данный с корабля и отдаленным эхо прогрохотавший по окрестным долинам Авачи, выгнал людей из теплых избушек наружу. Тотчас от берега отделилось несколько шлюпок и понеслось к кораблю.
Приехавшим представилось странное зрелище: на палубу выползали взъерошенные, косматые люди, лица их были покрыты густым слоем грязи, глаза лихорадочно горели. В чрезвычайном возбуждении, поднялся на палубу совершенно пьяный астроном Людовик Делиль де-ла-Кройер, и тотчас же, как подкошенный, грохнулся на палубу мертвым.
Путешествие было окончено. Однако своим плаванием в Америку Чириков, понятно, был крайне недоволен. Точно во сне, промелькнули перед ним долгожданные, неведомые американские берега, на которые он не смог даже ступить. Величественные, яркие общие впечатления, какие-то обрывки наблюдений и множество неразрешенных проблем - вот итог его путешествия. Так оставить дело нельзя, - заключил он и, еще не оправившийся, решил на следующий же год повторить плавание. Миллер утверждал, что вторичное плавание в Америку Чириков предпринял с целью отыскать следы Беринга. Так это или иначе, но 25 мая 1742 года Чириков, "имевший у себя только одного офицера - штурмана Елагина, команду уменьшившуюся и слабую и вооружение сильно попортившееся", вышел из Авачинской губы и взял курс прямо на восток к посещенным им в прошлом году землям. Но плавание с таким персоналом и с такими средствами было неудачно. Чириков дошел лишь до ближайшего Курильского острова Атту, который наименовал островом Св. Феодора, и повернул обратно, так как упорные и противные ветры и непрестанный туман не дали ему возможности продвигаться вперед и производить нужные исследования. Любопытно, что на обратном пути Чириков проходил совсем близко от острова Беринга, где бедствовали в то время его товарищи на "Св. Петре", Этому острову он присвоил даже наименование Св. Иулиана. 1 июля Чириков был уже в Петропавловске, откуда направился в Охотск, которого и достиг в августе того же года.
Читать дальше