Джекоб Коннер: Христос не еврей, или Тайна Вифлеемской звезды

Талмуд — это компиляция источников, относящихся к религии и этике, основанная на «священных письменах» евреев, в основном на «законах», как это изложено в Книге Второзакония. Имеется два главных сборника Талмуда, а именно, Вавилонский и Палестинский, или Иерусалимский Талмуд. Последний более полный, в связи с чем его часто называют просто «Талмуд». Переводы на латинский, греческий, французский и другие языки уже какое-то время существовали, а перевода на английский не было до недавнего времени. Издание, которое в основном использовалось и которое цитируется в этой главе, это перевод Вавилонского Талмуда.

Родкинсон, переводчик и редактор, в предисловии к I тому сообщает, что он «устранил из текста те наращения, которые были добавлены из других источников, из-за чего во многих случаях происходило неправильное понимание и неправильное представление». Это опасное признание для редактора, и оно не могло произойти без санкции соответствующего уполномоченного органа; это означает, что он взял на себя смелость обращаться настолько вольно с текстом, что мог по собственному усмотрению вычеркивать нежелательные для него места и отрицать, таким образом, возможность для читателя полагаться на собственные способности. Каким был его мотив или полномочия? Может ли любой проделать то же самое? Судя по тому, что осталось, должно быть, эти вычеркивания были необходимы для переложения текста на английский язык, как и многих текстов из Ветхого Завета. Но это работа целого совета, а не какого-то самозваного редактора, и при следующем издании она может быть отвергнута.

Редактор осознает, что Талмуд был объектом нападок. Он говорит, что «защита посредством лишь цитат бесполезна, а в лучшем случае слаба»; и далее имеется «единственная защита, которая может быть предпринята от имени Талмуда. Пусть он сам защищает свое дело на современном языке». Это выглядит как non possumus («не можем») со стороны редактора и переводчика даже после того, как он взял на себя смелость в отношении текста, как сказано выше. Кроме того, не ясно, почему «защита посредством цитат бесполезна». Нельзя ожидать, что мы прочитаем десять, двадцать или больше томов даже в переводе. А изложение на современном языке может восприниматься как «защита» или, напротив, как глупая незащищенность… Однако изучающие эту тему должны быть благодарны переводчику и редактору за обеспечение доступа к Талмуду на нашем родном языке. И если это оказало воспитательное влияние на современное еврейство, на что претендует редактор, нас, читателей, это касается гораздо больше, чем любого исследователя.

Потому что, отмечает Родкинсон: «Современный еврей — это продукт Талмуда, и любые нападки на Талмуд — это нападки на евреев». Это вызов, о котором читатель не должен забывать, когда он изучает приводимые цитаты из этой работы. Некоторые хорошие люди ошибочно полагают, что формирующее влияние на современного еврея оказывает Ветхий Завет с его драгоценными «законами», которые апостол Павел напрасно пытался примирить с вновь основанной религией. А теперь редактор Родкинсон говорит нам, что «современный еврей является продуктом Талмуда», что почти так же неуместно по отношению к Священному Писанию, как были неуместны бредовые идеи «схоластов» по поводу учения Нового Завета. Казуистика иногда ведет нас странными и извилистыми путями, так что отправная точка имеет мало общего с заключением. Так обстоит дело и с невнятными рассуждениями старых раввинов, которые с важным видом манипулируют в Талмуде проблемами жизни и смерти, в мельчайших подробностях разглядывая человеческое поведение, как дети могли бы играть с огнем в пороховом складе, считая себя очень и очень мудрыми. Эти раввины обычно преуспевают в том, что промахиваются мимо цели, «давая десятину с мяты, аниса и тмина и пренебрегая важнейшим в законе». Поэтому можно не удивляться, что когда они обращались к теме преступления и соответствующего наказания за него, мелкие проступки зачастую классифицировались ими наравне с ужасными преступлениями и налагаемым наказанием становилась пытка, прежде чем обвиняемому разрешалось умереть. Раввины, которые писали Талмуд, были рабами того, что было «написано в законе», и их скудные способности ограничивались уклончивыми толкованиями. Если редактор Родкинсон в этом прав, — кажется, что в этом нет смысла сомневаться, — иудаизм допустил этот дотошный мелочный комментарий раввинов для того, чтобы притупить ум до коматозного состояния, до подчиненности традициям, и так на протяжении нескольких эпох он оставался, не будучи в состоянии освободиться от связывающих его пут. Раввины превратили иудаизм не во что иное, как в сатанизм. Во Второзаконии сказано (7: 2–6): «…Ибо ты народ святой у Господа, Бога твоего: тебя избрал Господь, Бог твой, чтобы ты был собственным Его народом из всех народов, которые на земле». Воспринимая это как написано — а инфантильные умы раввинов так и поступали, — можно оправдать расовое поклонение, поклонение самому себе и поклонение сексу. А что еще представляет из себя современный иудаизм?