Юрий Емельянов - Разгадка 1937 года

В постановлении утверждалось, что „очистка страны от диверсионных повстанческих и шпионских кадров сыграла свою положительную роль в деле обеспечения дальнейших успехов социалистического строительства“. Таким образом была дана положительная оценка итогов репрессий.

В переходе от этих позитивных оценок к основной части постановления было сказано о необходимости продолжить борьбу против „шпионов, вредителей, террористов и диверсантов“, но „при помощи более совершенных и надежных методов“.

Затем постановление обращало внимание на то, что „массовые операции по разгрому и выкорчевыванию враждебных элементов, проведенные органами НКВД в 1937–1938 годах при упрощенном ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры. Более того, враги народа и шпионы иностранных разведок, пробравшиеся в органы НКВД как в центре, так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, производили массовые и необоснованные аресты, в то же время спасая своих сообщников, в особенности, засевших в органах НКВД“. Таким образом, обвинения, выдвинутые против отдельных партийных работников в постановлении январского пленума ЦК, теперь переадресовывались работникам НКВД.

Далее постановление указывало на „главнейшие недостатки“ в работе НКВД и прокуратуры: „Во-первых, работники НКВД совершенно забросили агентурно-осведомительную работу, предпочитая действовать более упрощенным способом, путем практики массовых арестов, не заботясь при этом о полноте и высоком качестве расследования. Работники НКВД настолько отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительной работы и так вошли во вкус упрощенного порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им так называемых „лимитов“ для проведения массовых арестов“.

Это привело к тому, что и без того слабая агентурная работа еще более отстала и, что хуже всего, многие наркомвнудельцы потеряли вкус к агентурным мероприятиям, играющим в чекистской работе исключительно важную роль». Таким образом, постановление признавало профессиональный упадок в работе НКВД.

В то же время постановление говорило о том, что благодаря такой деградации профессионализма НКВД не сумело вскрыть до конца вражескую деятельность. Оно гласило: «Это, наконец, привело, к тому что при отсутствии надлежаще поставленной агентуры следствию, как правило, не удавалось полностью разоблачить арестованных шпионов и диверсантов иностранных разведок и полностью вскрыть их преступные связи».

Вторым «главнейшим недостатком» в работе НКВД был признан «глубоко укоренившийся упрощенный порядок расследования, при котором, как правило, следователь ограничивается получением от обвиняемого признания своей вины и совершенно не заботится о подкреплении этого признания необходимыми документальными данными (показания свидетелей, акты экспертизы, вещественные доказательства и пр.)».

Постановление вскрывало вопиющие нарушения в порядке следственной работы: «Часто арестованный не допрашивается в течение месяца после ареста, иногда и больше. При допросах арестованных протоколы допроса не ведутся. Нередко имеют место случаи, когда показания арестованного записываются следователем в виде заметок, а затем, спустя продолжительное время (декада, месяц, даже больше), составляется общий протокол, причем совершенно не выполняется требование статьи 133 УПК о дословной, по возможности, фиксации показаний арестованного. Очень часто протокол допроса не составляется до тех пор, пока арестованный не признается в совершенных им преступлениях. Нередки случаи, когда в протокол вовсе не записываются показания обвиняемого, опровергающие те или иные данные обвинения».

Обращалось внимание и на другие свидетельства пренебрежения к судебно-следственным правилам: «Следственные дела оформляются неряшливо, вдело помещаются черновые, неизвестно кем исправленные и перечеркнутые карандашные записи показаний, помещаются не подписанные допрошенным и не заверенные следователем протоколы показаний, включаются неподписанные и неутвержденные обвинительные заключения и т. п.».

Вина возлагалась и на органы прокуратуры. Постановление гласило: «Органы прокуратуры со своей стороны не принимают необходимых мер к устранению этих недостатков, сводя, как правило, свое участие в расследовании к простой регистрации и штампованию следственных материалов. Органы прокуратуры не только не устраняют нарушений революционной законности, но фактически узаконяют эти нарушения».