Наступил день пресс-конференции. С утра мне доложили обстановку – наш офис в гостинице «Волга» под усиленным наблюдением, подъезды к гостинице под контролем, придумана ситуация, как мою машину не подпустить к входу… Но ровно за семь минут до назначенного часа я переступил порог «Рэдиссон-Славянской».
Организаторы мероприятия ликовали – пришло рекордное число журналистов за весь период существования международного пресс-центра. До меня в этом же зале давал пресс-конференцию Чубайс, но подобного ажиотажа не вызвал. Многим не хватило стульев, кто-то расположился на полу, а самые находчивые журналисты забрались на сцену, встали за спиной и едва ли не в ухо задавали вопросы.
Встреча с прессой длилась почти час. Среди публики я заметил доверенных людей Гусинского – Березовского. Их постные, угрюмые физиономии стали для меня лучшим показателем успеха – значит, я повел себя так, как им меньше всего хотелось.
Во всех выпусках теленовостей постоянно показывали коротенькие отрывки из моего выступления. А на следующий день скандал раздули газеты. Главная цель была достигнута – «втихаря», бесшумно отправить меня за решетку стало невозможно.
Дальнейшие события не имеет смысла описывать подробно. Из Тулы пришло письмо от местных жителей, они предлагали баллотироваться в депутаты Госдумы. И я решился. Меня поддержал генерал Лебедь. О нашей совместной с Александром Ивановичем акции в Туле тяжело больной Президент высказался, мягко говоря, туманно: «Как тот такой же, так и этот, понимашь…»
Депутатская работа, если заниматься ею добросовестно, а иначе трудиться я просто не привык, оставляет совсем мало времени на литературную деятельность. Да и по характеру, ритму, интерьеру, внутреннему состоянию – это едва ли не противоположные стили жизни. Работа над книгой требует длительного и несуетного уединения, неторопливой беседы с собственной памятью, скрупулезного изучения документов, уточнения деталей, проникновения в потаенную логику событий. И в редкие минуты отдыха мне это иногда удается.
Работая над рукописью, я пытаюсь ответить на многочисленные вопросы, письменно и устно получаемые от читателей, избирателей-туляков, историков, журналистов. Не скрою, многие обвиняют меня, что я был с Ельциным, видел, сколько плохого он сделал, и не предпринял никаких мер по его устранению. Я всегда отвечаю так: я не был с ним, я с ним жил, я семьи своей не видел, не заметил, как выросла младшая дочка. Президента Ельцина выбрало абсолютное большинство граждан России, и я выполнял свою профессиональную работу, свой гражданский долг, служил России. Причем как до Ельцина, так и после него. При этом для меня, и не только, ясно, что Ельцин середины 80-х и он же, которого я наблюдал через десятилетие, – люди абсолютно разные.
Бытует, не без помощи СМИ, и другая точка зрения, что Коржаков превышал свои полномочия, проникал в иные, запрещенные для него сферы, то есть занимался не своим делом. За время моей работы с головы Бориса Николаевича ни один волос не упал. Но сводить функции Службы безопасности Президента лишь к обязанностям телохранителей было бы наивно и даже преступно. Хотя я знаю немало людей, которым хотелось бы под видом заботы о здоровье Президента вменить в обязанности охраны ежедневное надевание на светлые очи черной повязки, и не такой, как в предвыборном Татарстане, а плотной, чтобы ни один чиновный «горшок» с плеч не упал. Безопасность главы государства, и это ранний Ельцин понимал очень хорошо, – понятие куда более широкое. Это лишь одна из сфер деятельности созданной им СБП, основные задачи которой – обеспечение безопасности института президентства России, гарантирующего конституционные права и свободы граждан, а также исключение коррупции в высших эшелонах власти.
На вопрос, что же случилось с Ельциным как с человеком, ответить на самом деле нетрудно. Повлияли не столько внешние обстоятельства, сколько самые что ни на есть внутренние. И мозги, и сердце стали уже далеко не те. Окружение, так называемая Семья, в стремлении продлить свою сладкую жизнь решило, что может заменить эти органы собой. Как это получалось, знает, увы, вся Россия.
В предисловии к первому изданию я писал, что «так и не решился написать про ГКЧП-3, созданный по указанию Ельцина весной 96-го, про назначение Дмитрия Якубовского, про финансирование семьи Президента…».
Что касается первого, то за прошедшие семь лет в ряде журналистских публикаций, а также в свидетельствах тогдашнего министра внутренних дел Анатолия Куликова, вице-спикера Госдумы Артура Чилингарова тема эта нашла адекватное освещение. Б.Н. Ельцин так и не решился дать команду на упразднение Государственной думы второго созыва, поскольку во время совещания по этому поводу его не поддержали Черномырдин и Куликов.
Читать дальше