Эдвард Гиббон - Закат и падение Римской Империи. Том 1

Однако, хотя Аврелиан и обнаруживал свое высокомерие в обхождении со своими злополучными соперниками, он отно­сился к ним с таким великодушием и милосердием, какими редко отличались древние завоеватели. Государей, безуспешно защищавших свой трон или свою свободу, обыкновенно лишали жизни, лишь только триумфальное шествие дос­тигало Капитолия. Но те узурпаторы, которые сопровождали триумфальное шествие Аврелиана и измена которых была ясно доказана их поражением, получили позволение дожи­вать свой век в роскоши и в почетном покое. Император по­дарил Зенобии изящную виллу в Тибуре, или в Тиволи, поч­ти в двадцати милях от столицы; сирийская царица незамет­ным образом превратилась в римскую матрону, выдала своих дочерей за знатных римлян, и ее род еще не пресекся в V ве­ке. Тетрику и его сыну были возвращены и их обществен­ное положение, и их состояние. Они построили на Делий­ском холме великолепный дворец и, лишь только он был го­тов, пригласили Аврелиана на ужин. Войдя туда, император был приятно поражен картиной, изображавшей странную историю хозяев дома. Они были представлены подносящими императору гражданский венок и скипетр Галлии и получа­ющими из его рук знаки сенаторского звания. Отец был впоследствии назначен правителем Лукании, и Аврелиан, допускавший развенчанного монарха к дружеской беседе, однажды спросил его, неужели управлять Италийской про­винцией не лучше, чем царствовать по ту сторону Альп? А сын Тетрика пользовался в качестве сенатора большим влия­нием, и в среде римской знати никто не снискал такого, как он, уважения как со стороны самого Аврелиана, так и со стороны его преемников.

Триумфальная процессия была так длинна и подвигалась вперед так медленно, что, хотя она и выступила с рассветом, она достигла Капитолия не прежде девятого часа; а когда им­ператор возвратился во дворец, было уже темно. За этой бле­стящей церемонией следовали театральные представления, игры в цирке, травля диких зверей, бои гладиаторов и мор­ские сражения. Армии и народу раздавались щедрые подар­ки, а основание некоторых учреждений, приятных или по­лезных для города, увековечило славу Аврелиана. Значи­тельная часть захваченной на Востоке добычи была посвя­щена богам Рима, и Капитолий и все другие храмы блестели доказательствами его пышного благочестия. Один только храм Солнца получил более пятнадцати тысяч фунтов золо­та. Этот великолепный храм был воздвигнут императором на одном из склонов Квиринальского холма и вскоре после триумфа был посвящен тому божеству, которому Аврелиан поклонялся как виновнику своей жизни и своего счастья. Его мать была одной из низших жриц в храме Солнца, поэтому счастливый крестьянин с детства питал особое чувство бла­гоговения перед божеством - источником света, и каждый его шаг на пути к престолу, каждая его победа укрепляла это су­еверие, присоединяя к нему чувство признательности.

Оружие Аврелиана восторжествовало и над внешними и над внутренними врагами республики. Нас уверяют, что благодаря его спасительной строгости во всей Римской импе­рии были вырваны с корнем преступления и склонность к мятежу, вредные замыслы и пагубные заговоры, а также все бедствия, порождаемые слабыми и деспотичными правитель­ствами. Но если мы сообразим, насколько развитие нравственной порчи быстрее ее исцеления, и если мы при­помним, что годы, проведенные среди общественной неуря­дицы, были гораздо длиннее, чем те месяцы, которыми счи­тается воинственное царствование Аврелиана, то мы должны будем признать, что нескольких коротких промежутков мир­ного времени было недостаточно для выполнения трудной задачи общественного переустройства. Даже попытка императора восстановить неподдельность монеты вызвала грозное возмущение. Досада императора выразилась в одном из его частных писем. "Без сомнения, - говорит он, - богам угодно было, чтобы вся моя жизнь протекла в непрерывных войнах. Мятеж, вспыхнувший внутри города, привел к очень серьез­ной междоусобной войне. На монетном дворе рабочие взбун­товались по наущению Фелициссима, раба, которому я дал место в финансовой администрации. Мятеж подавлен, но во время борьбы убито семь тысяч солдат, принадлежавших к тем войскам, которые обыкновенно стоят в Дакии и в лаге­рях на берегах Дуная". Другие писатели, рассказывая об этом происшествии, прибавляют, что оно случилось вскоре после Аврелианова триумфа, что решительное сражение произошло на Делийском холме, что работавшие на монет­ном дворе мастеровые прибавляли подмесь к монетам и что император восстановил государственный кредит, приказав выдавать хорошую монету взамен дурной, которую велено было приносить обратно в казначейство.