Эдвард Гиббон - Закат и падение Римской Империи. Том 1

Смерть Клавдия ободрила упавших духом готов. Римские войска, охранявшие ущелья Гемских гор и берега Дуная, бы­ли отозваны вследствие опасений междоусобной войны, а готские и вандальские племена, не принимавшие участия в нашествии, как кажется, поспешили воспользоваться этим удобным случаем: они покинули свои поселения в Украине, переправились через реки и присоединились к постоянно убывавшей кучке своих соотечественников. С этими соеди­ненными силами варваров Аврелиан наконец сошелся на по­ле битвы; кровавый и долго остававшийся нерешительным бой окончился лишь с наступлением ночи. И готы и римля­не, измученные столькими страданиями, которые они и сами выносили, и причиняли взаимно друг другу в течение двад­цатилетней войны, согласились на заключение прочного и выгодного для обеих сторон мирного договора. Варвары горя­чо этого желали, а легионы, которым благоразумный Аврелиан предоставил решение этого важного вопроса, охотно дали на это свое согласие. Готы обязались доставить римской армии вспомогательный отряд из двух тысяч человек, состоящий из одной кавалерии; взамен этого она выговорила себе право беспрепятственного отступления и на берегах Дуная посто­янный рынок, о снабжении которого должен был заботиться сам император, но на их собственный счет. Этот договор соб­людался с такой религиозной верностью, что, когда отряд из пятисот варваров вышел из лагеря для грабежа, варварский царь или военачальник приказал схватить и до смерти прон­зить стрелами провинившегося вождя этой экспедиции как искупительную жертву за нарушение святости его обяза­тельств. Впрочем, весьма вероятно, что этому миролюбиво­му настроению варваров содействовало то обстоятельство, что предусмотрительный Аврелиан потребовал в заложники сыновей и дочерей готских вождей. Молодых людей он стал приучать к военному ремеслу и держал вблизи от своей осо­бы, а молодым девушкам он дал римское воспитание и, вы­дав их замуж за некоторых из своих высших командиров, мало-помалу связал оба народа самыми тесными и самыми дорогими родственными узами.

Но самое важное из мирных условий не было выражено в трактате, а лишь подразумевалось. Аврелиан вывел римские войска из Дакии, предоставив эту большую провинцию го­там и вандалам. Его здравый ум понял солидные выгоды такого суживания границ империи и научил его не обращать внимания на кажущийся позор такой сделки. Жившие в Да­кии римские подданные переселились из этой отдаленной страны, которую они не были, в состоянии ни возделывать, ни оборонять, и этим увеличили силу и населенность южной стороны Дуная. Плодородная территория, превратившаяся в пустыню от беспрестанных нашествий варваров, была предоставлена их производительной деятельности, а учреждение новой Дакийской провинции все-таки сохраняло воспомина­ние о завоеваниях Траяна. Впрочем, территория, прежде но­сившая это название, сохранила значительное число своих прежних обитателей, боявшихся не столько владычества го­тов, сколько удаления со своей родины. Эти выродившиеся римляне хотя и отказались от римского подданства, однако продолжали оказывать услуги своему прежнему отечеству тем, что передавали своим завоевателям основные понятия о земледелии, о полезных искусствах и об удобствах цивили­зованной жизни. Между жителями двух противоположных берегов Дуная возникла общность торговых интересов и язы­ка, и, после того как Дакия сделалась независимым государ­ством, она нередко оказывалась самым надежным оплотом империи против вторжений северных дикарей. Сознание своих собственных интересов заставляло этих полуоседдых варваров дорожить их сношениями с Римом, а когда эти ин­тересы неизменны, они очень часто порождают искреннюю и полезную для обеих сторон дружбу. Эта разношерстная ко­лония, поселившаяся в старой римской провинции и неза­метно разросшаяся в великую нацию, не переставала при­знавать за готами превосходство славы и авторитета и заяв­ляла притязание на то, что она скандинавского происхожде­ния. Вместе с тем счастливое, хотя и случайное, сходство на­званий гетов и готов внушило этим последним убеждение, что в отдаленные века их собственные предки, уже поселившиеся в Дакийских провинциях, получили от Замолксиса свет знания и остановили победоносное шествие Сезостриса и Дария.

В то время как Аврелиан своим энергичным и благоразум­ным образом действий восстанавливал безопасность на илли­рийской границе, алеманны нарушили мирные условия, которые были частью куплены у них Галлиеном, частью предписаны им Клавдием; увлекаясь пылом своей воинст­венной молодежи, они внезапно взялись за оружие. Их ар­мия состояла из сорока тысяч кавалерии и двойного числа пехоты. Несколько городов, лежавших на рецийской гра­нице, сделались первой жертвой алчности алеманнов; но их смелость росла вместе с их успехами, и они быстро дошли от берегов Дуная до берегов По, повсюду оставляя следы опу­стошений.