– Но как-то мы все-таки можем его восстановить? – задал я главный вопрос.
Он качнул головой в знак согласия.
– Можем. С помощью звукового способа, который несет на себе печать священного языка древних храмов, с помощью ключей, которые содержатся в Каббале (а надо отметить, что часть из них сохранилась со времен Моисея), ну и с помощью того, что мы вообще знаем о тайных учениях древности.
– Я все же хочу, чтобы объяснение было научным.
– Я сравнивал еврейский текст с арабским, сирийским, арамейским и халдейским. Это вполне научный метод. Поясню на примерах. Если вы посмотрите на египетские памятники, то на многих из них увидите женщину, которая держит в одной руке крест (который у египтян был символом вечной жизни), а в другой – скипетр, украшенный цветами лотоса (он был символом посвящения). Это богиня Изида, которая изображает женщину, совокупность всей земной природы и невидимую небесную природу. В книге Бытия тоже есть символ, который соответствует Изиде.
– Ева? – догадался я.
– Совершенно верно. Ева – это образ вечной женственности, но не только он. Из ее имени впоследствии составили имя бога – Иегова. Это имя – знак, который указывает на жизнь, и в точности оно означает «бытие, которое есть, было и будет». Это не имя женщины, это обозначение мужского и женского начал. Еще пример. Вы помните, что в истории двух первых людей значительную роль сыграл Змей. В египетских таинствах (да и не только в египетских, одновременно в греческих и индийских) змея, свернувшаяся кольцом, означает мировую жизнь и силу, которая приводит жизнь в движение. По сути, это взаимное притяжение, причина всемирного тяготения. С этой точки зрения Змей не был искусителем, он был Любовью или Желанием.
– Я никогда не понимал, почему стремление Адама и Евы – двух супругов – друг к другу считалось грехопадением.
– Что ж, если вы посмотрите на всю историю с этой точки зрения, то увидите, что грехопадение окажется устремлением природы в круговорот жизни.
Мне понравилось, как говорил этот человек. В его словах было как раз то, что я искал – непредвзятость. Он занимал совершенно нейтральную позицию.
– Не могли бы вы рассказать подробнее, – попросил я, – честно говоря, не думал раньше, что книгу Бытия можно назвать фактически сборником египетских посвящений.
– Ну, это немного жестко сказано, но, если вам нравится, – можете выражаться и так. Про Еву я уже сказал – заглавная буква этого имени означает мужское начало, Озириса, а корень «Ева» (да, в еврейском языке это имя произносится в четыре звука – Хава) – зарождающую способность, небесную Изиду.
– Церковные догматы говорят, что Адам и Ева – это первая человеческая пара на земле. Но если вы говорите – точнее, прямо не говорите, но подразумеваете, – что имена у Моисея – это не имена, а символы, то Адам и Ева все еще остаются просто парой?
– Наивные представления! Это не пара, это символ, точнее, символическое Человечество. Кстати, в самаритянском переводе Библии к имени Адама прибавлено прилагательное «всемирный». Это нам снова подтверждает, что речь не об одном человеке, а обо всем человечестве. Впрочем, с именами и символами связан еще один любопытный момент. Имя Элоим – имя бога – значит не просто «Бог», это не только набор букв. У Моисея божье имя – это множественное число от «Эло», такое имя давали высшему Существу евреи и халдеи.
– Получается, что Моисей создавал религию единого бога, но при этом самого бога называл «богами»?!
– М-м-м… Да нет, конечно. Скорее «Богом богов».
Я начал подозревать, что египетско-библейский символизм, при всей его увлекательности, тема необъятная. А главное, это тема богословская, и она уводит меня от моего расследования, – потому что я не занимаюсь ни богословием, ни религиоведением. Но неожиданная встреча подтвердила мои догадки относительно того, что магия Египта оставалась при Моисее.
Исход. «Чудеса» Моисея
Когда на следующий день знакомый Нагуа вернулся с конференции, вечером я встретился с ним в кафе. Он показался мне безучастным ко всему, что не касалось его работы. Это был Али аль Башар, ливийский араб, теневой кардинал научного мира, эдакий ученый муж;, ушедший в себя и забывший вернуться обратно. Слава и прочие ценности его не интересовали, денег у него было более чем достаточно, информацией он готов был делиться совершенно безвозмездно, лишь бы она нашла читателя. Я спросил, почему он не напишет книгу сам, на что он ответил как-то замысловато, подразумевая, что книга подчиняется определенным правилам, а свои мысли он предпочитает выражать тем способом, который удобнее ему, а не читателю. Наверное, так же мыслил и Моисей.
Читать дальше