Владимир Бутромеев - Подлинная история времени без ложных вымыслов Стивена Хокинга. Что такое время. Что такое национальная идея

Если принять за точку отсчета неподвижный вокзал, то поезд, который едет из другого города с определенной скоростью, движется к вокзалу. А если за точку отсчета принять движущийся поезд, то тогда этот поезд, грохочущий по стыкам рельсов и храпящий своей железной ноздрей, обгоняющий милого, смешного дуралея – красногривого жеребенка, – неподвижен, а вросший в землю каменным фундаментом вокзал движется со скоростью поезда к этому поезду. Абсурд? Земля, садящаяся на Луну, сделанную в Гамбурге? Полное отсутствие здравого смысла? Но здравым смыслом можно пожертвовать, если требуемая бессмыслица пригодна для основания системы мира.

Популяризаторы теории относительности пишут, что картина мира, созданная Эйнштейном, это картина, которую увидит человек, мчащийся со скоростью света сквозь Вселенную.

На самом деле это картина, воображаемая человеком, сидящим в отцепленном вагоне. Напротив окна вагона, на параллельном пути, начинает двигаться состав другого поезда. Вагоны этого состава медленно, потом все быстрее проплывают в окне, и сидящему в отцепленном вагоне кажется, что это движется его вагон. По скорости мелькания в окне вагонов состава с параллельного пути человек вычисляет скорость якобы движущегося своего вагона, прикидывает, сколько километров ему ехать до станции назначения и точно высчитывает, через сколько часов он окажется в нужном ему месте.

Это и есть теория относительности в реальности. Она – значительное, громкое явление в истории науки, одно из самых грандиозных заблуждений в области познания мира. Все, что в ней говорится о времени, не имеет никакого отношения к действительности. Когда Земля, мир, Вселенная и бессмертные в своем замедляющемся времени люди, вопреки всем противоречиям, помчатся неведомо куда, сквозь пространства со скоростью света, тогда она, теория относительности, и отразит картину сошедшего с ума мироздания.

Что же касается собственно времени, этого уникального ощущения человеком своего бытия, этого особого инструмента, с помощью которого человек измеряет свою жизнь и бытие мира, в котором он живет, оно, собственно время, существует по другим, не выдуманным законам. И теория относительности для понимания природы времени ничего, кроме заблуждений, не дает.

И куда бы и с какой бы скоростью ни мчались ее поклонники, время их всегда будет отмерено только количеством ударов их сердца, отпущенных им Богом ли, Природой ли, и закончится, как только прекратятся эти удары, аукающиеся в их сознании.

Любой сторонник понимания сущности времени по Эйнштейну может доказывать его правоту в этом вопросе, изобретая самые хитроумные аргументы, придумывая самые впечатляющие примеры только в пределах своего времени. Его время – куда бы и с какой бы скоростью и в каких космолетах он бы мысленно ни мчался – рано или поздно заканчивается. Это неопровержимая истина.

Неопровержимых, безоговорочно абсолютных истин в этом мире только две – одна заключается в том, что я существую, я есть, другая в том, что я умру. Время каждого из людей конечно – с этим невозможно спорить. То есть спорить в силу упрямства можно, но результат спора уж больно хорошо известен.

И от этого конечного результата не улететь даже со скоростью света и не спрятаться в придуманных «кротовых норах» «искривленного» пространства.

Конечно ли время всего человечества? Задохнется ли оно в своих испражнениях, передавят ли люди друг друга в войнах или устроят на планете разумное существование и их уничтожит удар гигантского метеорита или все люди погибнут потому, что угаснет Солнце? Или они все же расселятся на близлежащие и удаленные планеты, добираясь до них с обычными скоростями?

Ответить на этот вопрос невозможно, так как в этом уравнении есть несколько неизвестных, которые не только нельзя высчитать, предусмотреть или предугадать, но невозможно даже выдумать при наличии самой необузданной фантазии.

Положительный или отрицательный ответ на этот вопрос зависит только от присущего нам оптимизма или пессимизма – а эти особенности никак не связаны ни с математическими расчетами, ни с физическими опытами и теориями, выдвигаемыми с учетом результатов экспериментов или вопреки им, исходя из все той же фантазии, неистощимой и неиссякающей, когда речь заходит о бессмертии – пусть не лично нашем, так хотя бы о бессмертии нас как мелькнувшей в этой Вселенной частички человечества.