Мераб Мамардашвили: Опыт физической метафизики

В текстах сознания нет еще отдельного акта чтения (я и есть это знание, текст которого читается текстом) ( Прим. ред .).

Начиная с «Это вторично и никогда не совпадет...» и кончая «...с одного содержания на другое» текст восстановлен по сравнению с публикацией в сборнике «Сознание и цивилизация» ( Прим. ред .).

«Тем самым мы для этого пространства объективации (в котором помещено гражданское общество, т. е. однозначно представленное на агоре, где гражданство есть не право, а обязанность участвовать в гражданских делах, поскольку лишь участие в гражданских делах - оно и в себе самом - кристаллизует гражданские состояния и впервые ты узнаешь, что ты мыслишь, что ты желаешь, что ты думаешь и т. д.), если мы его имеем, можем ввести понятие плотности этого пространства» («Сознание и цивилизация») ( Прим. ред .).

«Если уж я назвал их конструкциями в символическом смысле этого слова (т. е. [в смысле] таких исторических точек, сцеплений просто исторических мотивов, человеческих мотивов, действий и т. д.), то пересечение их (где есть побуждение к еще большему возвышению или побуждение к дальнейшему возвышению) - это как бы интенсивное или плотное пространство» («Сознание и цивилизация») ( Прим. ред.).

«Эти неподвижные связности являются мотором и мотивом еще большего возвышения человека над собой (а не просто животной жизни и т. д. или свары какой-нибудь) еще и потому, что они требуют снова и снова быть связанными» («Сознание и цивилизация») ( Прим. ред .).

«Вот у греков: что-то убрало усилие, и исчезло греческое общество еще до того, как варвары его разбили» («Сознание и цивилизация») ( Прим. ред.).

«И вот - это максимально разрезанное общество, пустое пространство (в отличие от плотного), т. е. где минимум или почти что нет точек, в которых усилие мое завязывалось бы и толкало бы меня на возвышение меня самого надо мной самим и на овладение собой» («Сознание и цивилизация») ( Прим. ред.).

«Во французском выражении лучше звучит: "Personne ne veux rendre son ame - отдать душу другому"» («Сознание и цивилизация») ( Прим. ред.).

«Но, отсюда, конечно (имея такое различие мы можем снова - к нам вернулся язык), мы различаем: есть нечто познательное [познаваемое] языком и нечто, знаемое в этом же слове, в этом же термине» («Сознание и цивилизация») ( Прим . ред .).

Восстановлено по сравнению с текстом публикации в сборнике «Сознание и цивилизация» ( Прим. ред .).

Публикуемая лекция является частью курса «Очерк современной европейской философии», прочитанного в 1978/79 году во ВГИКе. Полностью курс будет опубликован в очередном томе работ М. Мамардашвили ( Прим. ред .).

«Ярче тысячи солнц» - книга Роберта Юнга о западноевропейских и американских ученых-атомщиках ( Прим. ред .).

Строка из стихотворения Ф. Тютчева ( Прим. ред .):

«Красные бригады» являются экстремистским крылом ультралевой коммунистической группировки ( Прим. ред .).

«Lettre a Merab du 16 janvier 1978» in «Ecrits philosophiques et politiques - Tome 1» de Louis Althusser; © 1994, Editions Stock/IMEC».

Спустя примерно год после смерти Мераба Мамардашвили несколько писем Луи Альтюссера были переданы мною в архив Альтюссера во Франции через Анни Эпельбуэн. Письмо от 16 января 1978 года было опубликовано во Франции в 1994 году издательством Editions Stock/IMEC в книге «Althusser Ecrits phitosc.. hiques et politiques» (Т. 1). В июне 2006 года оно было опубликовано на английском языке издательством «Verso Books» в сборнике работ Луи Альтюссера «Louis Althusser. Philosophy of the Encounter: Later Writings, 1978-1987» ( Прим. ред .).

Анни Эпельбуэн ( Прим. ред .).

Однажды (Прим. пер.).

Очевидно, имеется в виду приезд Альтюссера в Москву в 1974 году на конгресс по Гегелю и то, что он мог наблюдать в тогдашнем окружении М.К. В том же году М.К. был уволен из редакции журнала «Вопросы философии». В своей автобиографической книге «L'avenir dure longtemps» Альтюссер пишет: «Приблизительно в 1974 году я ездил в Москву на международную конференцию, посвященную философии Гегеля. Я выступил с докладом в просторном зале приемов во время последнего заседания, но больше ничего не посещал. Я говорил о молодом Марксе и о глубинных причинах его эволюции. На мое выступление (о котором "Правда" рапортовала заранее) не было реакции со стороны официальных лиц, но несколько студентов остались в зале и задали мне вопросы: "Что такое пролетариат? Что такое классовая борьба?". Они явно не понимали, о чем я говорил. Я был удивлен, но без труда понял причины. Я понял, потому что за те восемь дней, что я не посещал конгресс, мой дорогой друг Мераб, необыкновенно умный грузинский философ, никогда не стремившийся уехать из СССР, как это сделал его друг Зиновьев ("здесь по крайней мере видишь вещи такими, как они есть, без прикрас"), познакомил меня с более чем сотней советских людей разного положения, и они рассказали мне о своей стране, о действительных материальных, политических и интеллектуальных условиях, в которых они жили. Я понял очень многие вещи, и сложившиеся тогда представления впоследствии подтвердились всеми серьезными работами об СССР, которые я читал» (цитируется по изданию "The Future Lasts Forever", The New Press, New York, 1998) ( Прим. ред .).