Дэниел Ергин: Добыча

А если есть новые неожиданности, новые кризисы, то насколько хорошо мы готовы к ним? После нефтяного кризиса 1973 года, было ясно, что нефтяные компании не смогут и не сумеют справиться с будущими кризисами в одиночку, и что теперь эту роль предстояло взять на себя правительствам. За истекшие годы промышленные страны разработали систему энергетической безопасности на основе Международного энергетического агентства (МЭА) и стратегических запасов, таких как Стратегические нефтяные запасы США и аналогичных запасов Германии и Японии, которыми можно будет воспользоваться, чтобы восполнить дефицит и предотвратить панику. МЭА являет собой структуру, которая позволяет координировать меры и обеспечивать своевременный обмен точной информацией, что является абсолютным требованием для предотвращения паники подобного рода. Годы, последовавшие за нефтяными кризисами показали, что если рынку дать время, то он приспособится и укрепится. Эти годы также дали свидетельство тому, что правительства сумели противостоять искушению сразу же установить контроль за рынком, вплоть до микроэкономического уровня. Естественно, правительствам трудно воздержаться от действий, когда сильна неопределенность, нарастает паника и копятся обвинения. Тем не менее промежуток времени от начала пятидесятых годов до начала восьмидесятых, когда произошло пять крупных потрясений, показал, что система материально-технического обеспечения и поставок способна адаптироваться до такой степени, что возникший дефицит был менее страшным, нежели это ожидалось. Фактически же, проблемой был не абсолютный дефицит, а нарушение системы поставок и путаница в вопросе собственности на нефть, что влечет за собой спешное преобразование системы в условии высокой нестабильности.

Даже если опыт подсказывает как поступать оптимальным образом, остаются другие очень важные вопросы. Во время нефтяного кризиса в семидесятые годы, политическая система США была парализована перед лицом одного из самых крупных и дорогостоящих потрясений в послевоенную эпоху. Вместо взвешенной реакции на весьма серьезную проблему в ход пошли озлобление, поиски виновных и „козла отпущения“. Уотергейт, конечно, был частичным объяснением. Тем не менее, зрелище такой фрагментарной, спорной реакции, для которой была характерна погоня за сиюминутными интересами, заставляет задуматься, как же Соединенные Штаты, уже после разрешения конфликта в Персидском заливе, будут реагировать в будущем на энергетические потребности и кризисы.

Садам Хусейн дал знать всему миру, что он вновь может „вынуть из ножен нефтяное оружие“. Но по иронии, это оружие обернулось против него, когда ООН наложила эмбарго на экспорт нефти из Ирака и оккупированного Кувейта. Так кто же сумеет удержать власть над нефтью в будущем: нефтяные компании, страны, добывающие нефть, правительства стран-потребителей или, может быть, даже сами потребители? В то время как частные нефтяные компании по-прежнему будут оказывать огромное влияние, благодаря своим масштабам и состоянию, они все же утеряли свою когда-то уникальную силу. Времена Рокфеллера, Тигла и Детердинга давно минули. В Америке на протяжении всего двадцатого века, компании стали объектом пристального контроля, подозрений и недоверия. „Нефтяная промышленность похожа на лося, который пытается спрятаться на голой местности“, – говорил Роберт Андерсен, бывший председатель совета директоров „Арко“. „Мы не можем не высовываться“5. И одно это продолжает сдерживать мощь гигантов этой отрасли.

В дни процветания до и после Второй мировой войны, транснациональные нефтяные компании, как обвиняли их критики и противники, казалось, обладали всеми атрибутами независимых государств: особыми условиями торговли, множеством преданных граждан, богатством большим, чем у многих наций, своей внешней политикой, и даже собственным воздушным флотом. Это было в те дни, когда добывающие страны были слабыми или еще колониями, и когда лишь небольшое число компаний владело таинствами технологии, материально-технического снабжения, рынками, капиталом и глобальным подходом. И это было время, когда компании имели сильную поддержку, или, по крайней мере, казалось, что имели таковую, со стороны правительств Великобритании и Америки. В послевоенные годы господству крупных компаний, их мощи способствовал также общий международный порядок, где лидерство отводилось США.