Рудазов Александр - Шумерские ночи

Судя по осунувшемуся лицу Халая, он тоже подумал о таком варианте развития событий.

- Тряпки! - зло рыкнул уважаемый маг.

- Что-что? - недоуменно нахмурился Хакуррай.

- Это я не тебе. Креол, Шамшуддин! Собирайте свои тряпки, зловонные выблядки! И скажите Хатабу, чтобы приготовил мою колесницу! Придется, видно, все же потревожить мои старые кости…

- Сколько воинов тебе дать? - по-деловому осведомился лугаль.

- Ни одного. Твои меднолобые недоумки мне только помешают. Что с них проку? Путаться у меня под ногами? Благодарю покорно!

- Как пожелаешь,- быстро согласился Хакуррай.

На лице лугаля промелькнуло облегчение. Хорошо, что не придется рисковать добрыми стражниками. Пусть маг делает работу, которую он умеет делать лучше других. А если старый ублюдок сдохнет - потеря невелика.

Кто бы ни победил, от одной твари город избавится.

Овцы тревожно заблеяли, глядя вверх по течению. Пастух, приведший их на водопой, оперся на посох и поднял ладонь к глазам. Едет кто-то. Колесница большая, дорогая, запряжена двумя онаграми.

- Спокойно, трусливые блеялки,- недовольно проворчал пастух, следя за всполошившимися овцами,- Просто путник. Человек. Пейте себе дальше.

Колесница съехала по склону и начала притормаживать. Возница - черноволосый юноша лет шестнадцати - натянул поводья, останавливая онагров. Еще один юноша, бегущий рысью чуть позади, смахнул со лба пот - не так-то легко держаться наравне с ездовым онагром.

Пастух удивленно покосился на этого второго. Эбеновая кожа и ни единого волоска на голове. Жрец-евнух, да еще и кушит? Откуда такое могло взяться здесь, в долине Тигра и Евфрата? Касситы иногда встречаются - этот народ живет не так уж далеко,- но кушиты…

В колеснице что-то зашевелилось. На глазах изумленного пастуха из нее вылез дряхлый трясущийся старик с козлиной бороденкой и весьма типичными чертами лица. Вот уж верно говорят - вспомни кассита, он тут же и появится.

А за поясом старика - длинный золотой жезл, кои являются обязательной принадлежностью магов…

Смекнув, кто перед ним, пастух торопливо поклонился, пряча лицо в ладонях. Халай Джи Беш окинул его пренебрежительным взглядом и проворчал что-то снисходительное.

- Мир тебе, почтенный абгаль…- пролепетал пастух,- Это величайшая честь для меня…

- Можешь выпрямиться, дерьмо прокаженной ослицы,- благодушно произнес старый маг, сонно плямкая губами. В поездке его быстро сморило на солнышке, и он всю дорогу дремал на дне колесницы,- У меня сегодня хорошее настроение.

Пастух склонил голову еще ниже, стараясь скрыть брезгливую гримасу. Ветер переменился, и его обдало запахом вонючего стариковского пота.

Такое впечатление, что почтенный маг не мылся уже несколько лет…

Пока любимый учитель зевал и почесывался, ученики трудились не покладая рук. Креол распряг и стреножил онагров, Шамшуддин развел костер. В конце концов, именно для того старый мерзавец их с собой и прихватил. Любимого правнука Эхтанта конечно же оставил дома, играть с наложницами в шек-трак и свечу.

А вот Креолу с Шамшуддином отдых в ближайшее время не светит. В доме учителя с ними обращаются даже хуже, чем с рабами. Беда, если Халай заметит за бездельем,- будет колотить, пока не сломает пару ребер. А то хуже - загонит в пятки иглы и заставит бегать кругами. Он так уже пару раз наказывал.

Недаром же в башне Гильдии Халая Джи Беш называют исключительно «потрошитель учеников».

Старый маг поковырял в носу, глядя на тлеющий хворост. Перевел взгляд на суетящихся у костра Креола и Шамшуддина. Недовольно покосился на робко сидящего в сторонке пастуха.

В обычное время тот поспешил бы увести стадо куда подальше, но теперь, когда в округе бесчинствует некая тварь, ночи стали небезопасны. Последнее время каждый рассвет - как праздник. И уж если рядом случился маг, будет просто глупостью не воспользоваться его защитой.

Пусть даже придется ради этого пожертвовать овцой.

- Я как раз собирался резать ягненка,- подобострастно сказал пастух, заметив нахмуренные брови мага,- Не изволит ли почтенный абгаль разделить трапезу с ничтожным, что не смеет поднять глаз в присутствии господина?

- Ягненок? - оживился Халай,- Ягненок - это хорошо, баранину я люблю. Так и быть, позволяю тебе усладить мое чрево твоим угощением.

Креол с Шамшуддином тоже оживились. Мясо им доводится есть не так уж часто - учитель все-таки редкостный скупердяй. Но даже прожорливое брюхо Халая Джи Беш не вместит целого ягненка - что-то непременно достанется и им.