mmmavro.org | День 136, Рай-2

Вопросов много. Возможно потому, впрочем, что мы слишком уж обычные, слишком духовно бедные, духовной энергии в нас слишком уж мало, поэтому и флуктуации, грозовые разряды первичного всепорождающего вакуума мы не вызываем. Не притягиваем его молнии. Нам не удаётся заинтересовать собой Вселенную, Мироздание, сдвинуть основы, поколебать равновесие! А в состоянии равновесия материя слепа. Чтобы она прозрела, равновесие должно быть нарушено. Развивайтесь, совершенствуйтесь! – и тогда вы сможете это сделать, и – "станете как боги"!

Спасибо за внимание.

----------------------------------------------------

Афонский вышел на улицу, достал сигарету и с наслаждением закурил. Постоял немного, глубоко затягиваясь (чёрт! два часа не курил, как-никак!), и лишь затем пошёл, не торопясь, по направлению к своему дому. Идти тут было недалеко, минут 10-15. В горку, правда. Но зато погода в этот майский вечер была просто прекрасная. Тепло, тихо... Зелень кругом. Листочек ни один не ше ло хнется! Воздух чи-истый!.. "Лепота-а!.." – как говаривал в таких случаях один известный герой одного известного кинофильма.

Лекция произвела на Афонского ошеломляющее впечатление. Он был как пьяный. Даже шатался, кажется, слегка.

Звёзды, галактики, чёрные дыры!.. Необъятные ледяные просторы... Миллиарды и миллиарды световых лет!.. Да какие там миллиарды! Триллионы!.. Триллионы триллионов!! Триллионы в триллионной степени!!!.. Другие вселенные, параллельные миры!.. Бесконечности бесконечностей!! Другая материя, иная математика!.. Немыслимо! Невероятно!!.. Дух просто захватывало, сердце сладко ныло и голова шла кр угом.

Афонский не был специалистом и не всё до конца понял. Только самую суть. Но и этого ему хватило с лихвой! И тем сильнее было то смутное и непередаваемое, восторжено-ребяческое прямо ощущение чего-то поистине грандиозного, манящего, грозного и непостижимого, которое переполняло буквально ему сейчас душу.

……………………………………………

Придя домой, Афонский наскоро поужинал, отмахнулся от жены, оставил её одну досматривать какой-то очередной убогий сериальчик ("Голова болит!"), а сам отправился спать. Ему хотелось подольше охранить в себе это восхитительное и незнакомое ему прежде, светлое и чуть-чуть грустное одновременно чувство сопричастности к чему-то высшему, вечному... К каким-то неведомым безднам. Он как-то сразу понял, интуитивно, что болтовня с женой, телевизор... Нет, это всё и до завтра подождёт. А сейчас – спать, спать! Одному хоть немножко побыть. Наедине с Космосом. В темноте полежать. С открытыми глазами.

2.

Афонский лёг на кровать и тут же провалился будто в какую-то пропасть. Он даже не был уверен до конца, что это: спит ли он или грезит наяву? Он ведь вроде бы даже и глаза-то не закрывал! Лёг в темноте и сразу же – ухнул.

Он носился с какой-то невероятной, неимоверной, неподчиняющейся никаким физическим ограничениям и законам скоростью по межзвёздным, межгалактическим пространствам; пролетал, замирая от ужаса, сквозь жерла звёзд, сквозь недра их, сквозь чудовищно-раскалённые их ядра; пронизывал галактики, звёздные миры, скопления; мчался всё быстрее, быстрее, быстрее! так, что в голове нарастал какой-то непрерывный ноющий звон, а звёзды и галактика сливались в некую одну, сплошную, безумную, чудовищную светящуюся полосу; мчался со скоростью, в миллионы, в миллиарды раз превышающую скорость света! – а конца и края, предела пространству всё не было и не было. Его не было вообще! Не существовало. Бесконечность. Беспредельность. Можешь хоть ещё в миллионы и миллиарды раз быстрее лететь, ещё хоть миллиарды лет – а его всё равно никогда не будет. Конца. Никогда. Звёзды и галактики всё так же равнодушно и холодно будут мерцать, сменяя друг друга. Всё новые и новые... Новые и новые... Новые и новые... Миллиарды... Миллиарды миллиардов... Миллиарды миллиардов миллиардов...

Афонский вздрогнул и широко раскрыл глаза. Чёрт!! Полежал некоторое время в темноте (жена мирно посапывала рядом, по всей видимости, была уже глубокая ночь), отрешённо глядя перед собой – потом вновь смежил буквально на секунду веки – и вновь тотчас же куда-то рухнул.

Вообще теперь в какие-то иные измерения. Иные миры. Иные вселенные. Такие же почти в точности, как наша, но – другие. Где и сам Афонский был чуточку другой, и всё вокруг него. Семья, друзья... Миров было много, очень много, бесконечно много! – и Афонских было тоже очень-очень-очень-очень много. Очень-очень-очень-очень-очень-очень-очень. С разными-разными-разными-разными-разными-разными-разными судьбами. С разными-разными-разными-разными-разными-разными-разными друзьями. С разными-разными-разными-разными-разными-разными-разными жёнами. С разными-разными…