Лаура Дейв: Восемьсот виноградин

Мы лежали на кровати, держась за руки. Мое свадебное платье по-прежнему висело на двери – хоть сейчас надевай.

– Почему мне кажется, что ты просто пытаешься поступить правильно? – спросил Бен.

– Потому что так и есть.

Он повернулся ко мне.

– А что, бывают однозначно правильные решения?

Синхронизация. Все сходится один к одному, словно указывает, где твое место. И все-таки ты непременно что-то теряешь. Что-то простое и одновременно сложное – другой маршрут, другой путь, которым могла бы пойти твоя жизнь, если бы ты сделал иной выбор. Если бы сел в свою машину. Если бы не вышел из чужой.

– Не закрывай глаза, – пробормотал Бен. – Если мы уснем, я не смогу тебя переубедить.

И тут же уснул.

Было уже девять часов, поэтому я поехала к папе в больницу. Лицо у него порозовело, и он снова стал похож сам на себя. От облегчения на глаза навернулись слезы. Отец нетерпеливо махнул рукой. Он не любил слез и не хотел смотреть, как я плачу. Особенно сейчас, когда у него нет сил меня утешать.

– Терпеть не могу больницы, – сказал он вместо приветствия. – Просто ненавижу.

– Так поезжай домой.

– Мама как раз меня выписывает. Пошла по врачам и администраторам. По крайней мере, так она сказала.

– Думаешь, соврала?

– Наверное, побежала купить себе сэндвич.

Я рассмеялась и присела на край кровати. Взяла отца за руку. Мы отделались легким испугом, и все же не хотела бы я снова здесь оказаться.

– Братья работают?

– Да, виноградник в надежных руках.

– Хорошо. По-прежнему хотят друг друга убить?

– Уже не больше обычного.

– Тоже хорошо. Главное – виноград. Напомни им об этом. Если кто-нибудь снова утратит трезвый взгляд на вещи, напомни ему, что самое важное в жизни не требует стольких слов.

– Обязательно напомню.

Отец закрыл глаза. Он устал. Поэтому у него и случился инфаркт. Ему нужен отдых. Все это время отец не знал, как о нем попросить. Но теперь он его получит.

– Спасибо, – проговорил отец.

– Для человека, который утверждает, что больше не интересуется виноградником, ты слишком о нем беспокоишься.

– Кто сказал, что я больше не интересуюсь виноградником? Просто готовлюсь интересоваться чем-нибудь еще.

Такова правда, верно? У нас в сердце очень много места. Мама устала отдавать все свое сердце родным, поэтому отдала его Генри. А потом поняла, что это не выход. Папа понял то же самое – как раз вовремя, чтобы спасти брак.

– Пора мне уходить отсюда, малыш.

– Хочешь уйти красиво?

Отец рассмеялся. Потом дотронулся до моей щеки и спросил:

– Что случилось?

Я не ответила – только покачала головой.

– Ты ушла от Бена?

Я кивнула, стараясь не думать о том, где сейчас Бен. Возможно, разговаривает с Мишель. Хотя, скорее всего, просто пытается осознать, что едет в Лондон – что готовится сделать то, что должен. Как и я.

– Правильное решение, – кивнул отец.

– И ты сообщаешь мне об этом только сейчас?

– Ты должна была принять его сама, иначе оно не было бы правильным. Понимаешь?

– Ну, раз ты так говоришь…

– Думаю, у тебя все будет хорошо. Бен не тот, кто тебе нужен. А может, я просто хочу себя в этом убедить, чтобы не чувствовать ответственности.

– Ответственности за что?

– За тебя. Ты сама не понимаешь, какое ты сокровище. А я должен был тебе объяснить.

Я взяла отца за руку. Отца, которого любила больше всего на свете. Его и маму.

– Папочка…

– О нет, в ход пошла тяжелая артиллерия!

– Я переезжаю домой. Не потому, что мне страшно, а потому, что больше не боюсь. Я хочу быть здесь.

Папа кивнул. Он видел: я говорю правду. Потом подумал о чем-то своем, и его лицо сделалось печальным.

– Слишком поздно, детка.

– Да, нашу землю уже не спасти, но я куплю новую. И я заставлю Джейкоба вернуть мне права на название «Последняя капля».

– Ничего не выйдет. Даже если Джейкоб согласится, совет директоров этого не допустит.

– Тогда я заставлю вернуть мне права на «Си-бемоль». Если, конечно, ты не против, чтобы я использовала это название.

– А если против?

– Спрошу разрешения у мамы.

– Упрямее человека в жизни не видел, – покачал головой отец. – И это не комплимент.

– Ты мне поможешь?

– Если объяснишь, почему решила остаться.

В памяти всплыли мамины слова: «Хорошо подумай, прежде чем от чего-то отказываться». В сущности, именно так я и поступила – переключилась на нечто иное, на отношения с Беном, на жизнь вдали отсюда. И хорошо, что переключилась. В результате я смогла измениться и вновь захотела вернуться на виноградник. Вновь поняла, что он для меня значит. Много лет назад я отказалась от любви, которую считала слишком опасной, слишком рискованной. А потом приехала сюда и вспомнила, что это и есть настоящая любовь. Я вспомнила, каково просыпаться в Сономе по утрам или сидеть ночью на крыльце домика винодела. Вспомнила, как зачаровывали меня здешние люди, звуки и запахи, едва я впускала их в свою душу. Как по-прежнему зачаровывает меня вино. Бесстрашная половина моей натуры мечтала стать частью всего этого, пусть и не могла ничего контролировать. Бесстрашная половина моей натуры не хотела упустить шанс построить такую жизнь, в которой я буду не успешной, а счастливой.