Наталия Терентьева: Нарисуй мне в небе солнце

Ладно. Я подошла к двери и открыла ее, даже не глядя в «глазок». А что глядеть? Я и так все знаю – и про себя, и про них. Что загадывать, когда все равно все будет иначе, чем мы думаем.

За дверью никого не было. Наверно, ошиблись. Я ведь тоже ошиблась, и не раз. Или нет? Или эти ошибки – и есть моя жизнь? И чтобы сказать «да» кому-то, нужно сначала мучительно, долго, безысходно ждать и не дождаться другого?

– Заходи, не прячься, – сказала я. – От себя не спрячешься.

Не спрячешься – ни в снах, ни в чужой любви, никак. Будет болеть, болеть, изживать себя, а потом однажды пройдет. Встанешь – и жизнь как будто началась сначала. За стеной смеются дети, прыгает по балкону воробей, брызжет звенящими лучами горячее солнце, соседка отчаянно поет о большой и уносящей вдаль реке, с быстрым течением, с бурным течением, которому невозможно противиться. Не утонула – значит, осталась жить. А я не утонула. Я просто научилась плавать. И, пожалуй, я бы не отказалась ни от одного дня своей жизни, ни от одной своей ошибки.

А как бы иначе я сегодня улыбалась, отлично понимая, – иногда очень трудно различить, где кончается ошибка и начинается судьба. Как бы я улыбалась, глядя в розовеющее небо с рваными, разноцветными облаками, чувствуя ледяное дыхание ранней московской весны, зная, как все переменчиво, ненадежно, как все повторяется, но совершенно по-другому, как иногда нужно уметь забыть, а иногда нужно просто ждать, любя, прощая, забывая себя вчерашнюю и не узнавая сегодняшнюю.

– Как свежо у тебя, Катя…

– Сквозняк. Дверь захлопни и не топчись уже, заходи.

Однажды, когда-нибудь, и это тоже пройдет. И забудется, и станет травой, песком, просто ветром. Но пока это есть. Пока я живу, смеюсь, надеюсь. Пока резко хлопает от сквозняка дверь, сильно стучит от неожиданных слов сердце, пока горячо светит огромное, невыносимо яркое солнце, заливающее мою комнату с утра, и топит, топит снег, заваливший за ночь мой балкон.

Зима 1999 г., зима-весна 2015 г.