Галина Маркус: Сделка

Саша помолчал.

– Но восемнадцать тебе не дашь, – в глазах его появились прежние веселые искорки, – тут ты права. Знаешь, у женщины возраст в глазах. У тебя глаза слишком умные. И всегда были такие.

– Ладно, ближе к делу, – Ире не нравился его игривый настрой. – Кого предлагаешь ты?

– Харимова неплоха.

– Это которая?

– Из молодых, брюнетка. Я видел ее в спектакле выпускном, был похожий типаж. В понедельник вернется Михайленко, посмотрим дубли, я тебе покажу.

– Хорошо, – устало вздохнула Ирина. – Как скажешь.

Она поднялась с дивана и принялась укладывать разбросанные игрушки. Кирюшка подергал ее за рукав:

– Мам… а мам… Мам… Этот дядя подарил мне Бобика?

– Бобика? – удивился Брюсов. – Это кто же у тебя, собачка?

– Нет, – мальчик доверчиво подошел к нему, – собачку мне мама не разрешает. Это мой медведь.

– Этот дядя, этот, – торопливо объяснила Ирина и посмотрела на Сашу. – Да ты не помнишь, наверное, белый мишка такой, до сих пор существует.

– Помню отлично, – серьезно ответил Брюсов. – Я его долго выбирал. Все думал, какой бы понравился… моему сыну… если бы…

Он прервался и присел перед Кирюшкой на корточки:

– А ты любишь Бобика?

– Угу…

– Покажешь его мне?

– Не-еет, – глазки у мальчика стали испуганными.

– Почему?

– Вы ругаться будете…

– За что же?

– А он… он такой серый-пресерый стал, местами сероватый… Он болеет часто…

Брюсов засмеялся и потрепал малыша по затылку.

Ира выпрямилась:

– Символично, не правда ли? Все сначала бывает белое и чистое…

Он поднял на нее серьезный, встревоженный взгляд:

– Ир…

– Мы пойдем, Саш, ребенок устал…

– Слушай, на выходных что делаете? Давайте погуляем, с Кирюшкой. Отвезу вас в парк. Поговорим нормально, без дураков. Ну, давай, пожалуйста!

Господи, ну до чего у него все просто! Прямо с ума сойти можно. Ира в недоумении смотрела на него, изумленно качая головой:

– Саша, о чем ты?

– А ты не понимаешь? Мы с тобой взрослые люди. Близкие люди.

– Может, у тебя таких близких целый вагон, я не знаю… Все мои близкие – это вот, – она кивнула на Кирюшку.

Уже перед выходом из студии Ира обернулась на него и тихо произнесла:

– Саш, не все можно отстирать в стиральной машинке. Пора бы это понять.

***

Вернулся Михайленко, и они отсмотрели пробы. Разумеется, сошлись на Харимовой. Когда Ира увидела девушку на экране, а не перед собой, она смогла оценить – играет замечательно.

Брюсов отослал Харимовой книгу, и предложил пригласить Наталью для разговора. Ирина должна была помочь девушке понять свою героиню, ответить на возникшие вопросы. Это был его первый звонок за неделю, прошедшую после возвращения Михайленко – после выбора актрисы Ира общалась исключительно с Евгением Максимовичем.

Александр сразу завел разговор о делах, так что придраться было не к чему.

– Понимаешь, – объяснил он по телефону, – Наташка – девочка талантливая, слов нет, схватывает на лету. Но – это современное поколение, оно другое… Мы тут поговорили с ней. Короче, она даже мотивов твоей героини не понимает практически, и в этом нет ее вины. Вот, например, девушка приходит к герою сама, первая… Для того времени вещь нетипичная. А Наталья даже не видит, в чем тут фишка, о чем страдания…

– Хорошо, – согласилась Ирина.

Назначили время. Погода была прекрасная, поэтому договорились посидеть в плавучем кафе на Москва-реке. Ира поймала себя на том, что с нетерпением ждет новой встречи. Умом она все понимала, но что могла поделать со своим сердцем? Кирюшку Ира снова взяла с собой – они собирались покататься потом на речном трамвайчике.

Они немножко опоздали, а когда подошли, Брюсов с Харимовой уже сидели за столиком, оживленно беседуя. Острая ревность пронзила Ирину насквозь. Девушка была молода, привлекательна и явно без комплексов. На ней были заниженные по последней моде джинсы, короткий топик демонстрировал плоский живот. Лифчик под топиком отсутствовал. Обычно Ирина чувствовала себя молодой и привлекательной, но на фоне этой юной полуобнаженной девицы она как-то сразу вспомнила про свой возраст.

Взяв себя в руки, она улыбнулась и поздоровалась. Наталья с любопытством уставилась на нее. Брюсов встал, пододвинул Ирине стул и поздоровался с Кирюшкой за руку.

– Привет! Как дела?

– Нохмально, – ответил за них обоих Кирюшка.

– Как твой Бобик? Поправился?

– Угу, – мальчик сейчас больше интересовался мороженым, стоящим перед актрисой. – Мама вылечила.