А. Ш.: Концлагерь «Ромашка»

До утра мы дожили без особенных приключений – в пещере, благодаря костру из бездымных брикетов, было почти тепло, и мы даже по очереди подремали до полседьмого, когда настала пора возвращаться в городок.

В семь часов мы дошли, поминутно озираясь и ожидая столкновений с патрулями, до стадиона, но наши опасения оказались напрасными – охрана усилена не была, на плацу уже сновали первые бойскауты. Некоторые делали утреннюю зарядку и бегали, пуская клубы пара, по дорожкам и тут и там в пределах видимости. Мы с Ильёй тоже припустили бегом, делая вид, что вышли размяться, как и спортсмены. Так, бегом, мы добрались до своих домов. Лишь только влетев, порядочно запыхавшись, в свою комнату, я сполз на стул от накатившей усталости и нащупал в кармане куртки плитки шоколада. Теперь их предстояло передать тому, кто очень о них мечтал.

Рискуя опоздать на линейку, хотя на фоне пережитого ночью это было бы мелким проступком, я добежал, переодевшись в сухую и чистую форму, до дома младших бойскаутов № 14, в котором жил Миша. Осторожно постучал в дверь. Через минуту её открыла заспанная Алёна, с тёмными кругами под глазами. При виде меня она выжидательно улыбнулась.

– Как он?

– Наконец – то лучше. Уже не бредит, и температура всего 38. Знаешь, врач вчера сказал, что, может быть, всё-таки не грипп, а пневмония.

– Можно на пару минут зайти?

– Да, если хочешь. Только недолго. Сюда может комендант заглянуть.

– Хорошо.

Алёна пошла в ванную умыться, а я присел на кресло у изголовья мишиной кровати. Он не спал и повернул ко мне голову.

– Ты как, чемпион? Выздоравливать будешь?

– Буду, – ответил Миша.

– Молодец. Я тут кое-что принёс в подарок, чтобы это случилось поскорее. Только это – тссс! – наш большой секрет. Даже Алёне и Лере нельзя говорить.

Я достал из кармана три большие плитки французского шоколада. Глаза Миши, болезненные, грустные, зажглись вдруг ярким огнём. Он потянулся рукой к подаркам и благодарно посмотрел на меня.

– Спасибо, Артём.

– Спрячь их под подушку. Когда никто не увидит, сможешь съесть. Хорошо?

– Ага.

– Ну всё, мне пора бежать. Пока.

На линейку я успел ровно за минуту до восьми утра, но мог бы, как выяснилось, не торопиться – для нашего потока она началась со значительным опозданием, поскольку служба безопасности и педагоги решали, что делать с найденным в лесу Сотниковым – везти его в вытрезвитель, в Белгородский госпиталь для лечения обмороженных пальцев, или же обе проблемы можно решить на месте.

В раздевалке спортзала было народу немного, но от нескольких парней после тренировки пахло так, что резало глаза. Я неторопливо стащил с себя кроссовки и с интересом посмотрел на свои ноги в светлых носках – нет, с прошлого раза как будто никакой разницы. Но весы и зеркало не могли врать: за год я прибавил шесть килограммов – я взрослел, у меня были теперь накачанные бедра, а на голенях красовалась довольно густая шёрстка. В последнее время я всё чаще любовался своими красивыми ногами, представляя, что когда – нибудь, года через два – три, на свободе, будет точно так же их разглядывать девушка, которой я понравлюсь.

– Парни, поздравьте меня – влюбился! – раздался весёлый голос справа от облюбованной мною скамейки. Вслед за голосом послышался характерный звук – звук похлопывания себя по голым ляжкам в состоянии радостного возбуждения.

Я вышел из минутной задумчивости и посмотрел направо: там стоял Андрей Олещук, совершенно голый и мокрый после душа. Он намеренно не спешил одеваться, демонстрируя парням свои выдающиеся физические достоинства. Андрей занимался плаванием и был чемпионом области в юношеском разряде, потому и тело у него было настоящим шедевром – до такой степени, что парни стеснительно отворачивались, скользнув по нему взглядом.

Андрей играл на нашем потоке роль альфа – самца – и, надо сказать, вполне заслуженно. Он был не только очень силён, развит физически и, что уж там, действительно красив – он был к тому же неглуп и феерически энергичен. Если требовалось организовать какой – нибудь праздник, конкурс, поставить театральное представление, сыграть в КВНе и т. д. – можно было не сомневаться, что главным организатором будет именно Андрей.

Только альфа – самцы в лагере могли претендовать на встречи с противоположным полом. В целом, такие отношения были под запретом, парни и девушки учились раздельно, вход парням на территорию женских общежитий и наоборот карался немедленным заключением в карцер, но на эпизодические – или постоянные, но вне территории городка – встречи администрация закрывала глаза. Так альфа – самцов поощряли за их действительно нелёгкую работу по поддержанию дисциплины на низовом уровне. Совершенно без последствий для себя Андрей мог отвесить подавляющему большинству одногруппников тумак или даже выбить зуб. Нрав у него был несдержанный, и такое действительно неоднократно происходило – в худшем случае, за подобные вольности его отчитывали. Меня – как бойскаута тоже выдающегося – он побить не мог, тут уже последовали бы санкции администрации, поэтому я был на потоке на выгодном положении бета – самца – общались мы с Андреем примерно на равных, но встречаться с девушками мне было нельзя. Как – то раз в лагере один из парней попробовал нарушить эту негласную субординацию, и неделю встречался с 16–летней – и, к слову, не самой красивой – девушкой. Его нашли однажды утром, валяющегося на плацу и избитого до полусмерти. На вопрос, кто с ним такое сделал, он ответил, весь трясясь от страха, что упал с лестницы и несколько раз неудачно ударился. Большего от него не удалось добиться ни педагогам ни психологам, сколько они ни бились. Всем, впрочем, было понятно, что это коллективная месть альфа – самцов. Действительно, девушек в лагере и так было мало, а готовых встречаться с парнями, учитывая все опасности и постоянную пропаганду целомудрия, которой их долбили каждый день – и того меньше. Поэтому девушек едва хватало самим альфа – самцам. Парням не из их числа приходилось обходиться со своей пробуждающейся мужественностью древним юношеским способом и, стиснув зубы, ждать восемнадцатилетия. Тем не менее, когда Олещук радостно оповестил всех в раздевалке, что у него новая девушка, всем пришлось выразить радость. Мало того, всем пришлось постараться выразить радость таким тоном, чтобы Андрей не почувствовал, что она поддельная.