Верочка, казалось, стала гипсовой – белой, недвижимой и, уверен, неморгающей.
Я сделал шаг, другой, третий и увидел её лицо: внимательное и спокойное. Она разглядывала солдат совсем неизвестным мне, очень прямым и твёрдым взглядом.
Валёк, не видя её лица, сипло хохотнул и этим Верочку разбудил.
Она дрогнула плечом и близоруко обернулась к нам, посмотрела сначала на меня, потом на Валька…
Чтобы не идти вослед солдатам, мы двинулись домой другим путём – мимо пруда, где месяц назад познакомились с Верочкой и Лёхой.
Лёха с Вальком заспорили про какую-то мужскую ерунду, я приотстал, поджидая медленно и задумчиво идущую позади всех Верочку.
Лицо её показалось мне грустным.
Никакая шутка, способная развеселить её, не просилась ко мне на язык – и вместе с тем я чувствовал странную вину перед ней, непонятно за что.
С тех пор как мы подрались, никто, кроме нас с братиком, у её дома не появлялся – только я и Валёк.
Однажды, оглядывая нас, собравшихся на вечерние посиделки – на этот раз в резиновых сапогах, так как после дождя, – дед сказал весело:
– О. Как гусары. Сахарина растает, когда увидит.
И потом вдруг добавил серьёзно:
– Одна беда: вы слишком молодые для неё.
Мы с братиком самолюбиво хмыкнули – кто в тринадцать лет призна́ет себя слишком молодым!
Не знаю зачем вспомнив про этот разговор, я вдруг послюнявил безымянный палец на левой руке и поспешно стянул с себя серебряное колечко.
– Верочка, – позвал я.
– М? – подходя ко мне, она подняла лицо, слабо тронутое улыбкой.
– Вот. Это тебе.
Взял её тёплую кисть и, сразу угадав, какой именно пальчик годится, надел девушке колечко на указательный.
Ни в чём не отдавая себе отчёт, я быстро поцеловал Верочку в потную, пахнущую травой, чуть липкую щеку – она чуть кивнула головой мне навстречу – и в итоге получилось почти что в губы.
Развернулся и побежал догонять братика с Лёхой.
Догнав их, раздумал останавливаться и побежал дальше.
Пацаны необидно засмеялись мне вслед.
Через неделю Лёха зачем-то укатил в Москву. Мало того, он уехал вместе с матерью, что означало одно: Верочка и бабушка остались вдвоём. Никого больше нет в их доме.
Да и что нам бабушка, бабушка вообще не считается. Мы её так и не видели ни разу за всё лето. Может, она с кресла не встаёт. Накроем её простынкой, как дрозда…
С самого утра мы с Вальком затаились в нудном, неотвязном и душном предчувствии. Вечера ждали весь день, без конца забегая домой, чтоб посмотреть на часы – корову было положено пригонять к девяти вечера, но мы не сдержались и пошли за ней на пастбище, когда не было и семи.
Через сорок минут уже выслушивали незлобную ругань деда, который сердился, чего ж мы корову в обед не пригнали тогда.
– Позовёт она нас в дом или нет, – не слушая деда, негромко спросил Валёк.
Я пожал плечами. То есть собирался пожать, но они у меня будто подпрыгнули. Братик с сомнением оценил мой жест.
– Ты спать не хочешь? – спросил он на полном серьёзе, что в его случае значило готовность к наглой хохме. – Ты там книжку свою не дочитал вроде…
Я раскрыл обиженный рот, чтобы ответить, но, не дождавшись моих слов, Валёк засмеялся; ну и я за ним.
Вечеряли мы в лучшем случае минуты полторы, но, скорей, и того меньше. Не прожевав, хапнули кусок сала, кусок хлеба и, стараясь миновать деда, любившего ужинать с нами, вынырнули в заднюю дверь, ведущую в сад.
Прокрались меж деревьев, перелезли через забор и были таковы.
Отругиваясь на лай соседских собак, заспешили. Я иногда облизывал губы.
Верочкин дом оказался тёмным и безмолвным.
– Свет выключила и ждёт нас, – сказал братик, обернувшись на меня.
В лёгкой полутьме вдруг показалось, что он всё-таки всерьёз жалеет, что взял меня с собой.
Мы постучались в окно, совсем негромко, чтоб бабушку не разбудить. Бабушкам ведь положено спать в такое время, пусть почивает себе.
– А давай Верочку развеселим, – предложил братик, не дождавшись ответа из дома. – Заберёмся на крышу и позовём её в печную трубу?
– А бабка? – засомневался я.
– Да не услышит эта бабка ничего, – уверил братик.
Мы вскрыли калиточку, запиравшуюся на деревянный засов изнутри, потыкались в темноте по двору, лестницу не нашли, но от соседского фонаря уже падал свет, и в этом богатом освещении мы обнаружили, что на крышу можно забраться с верстака.
Так и сделали: первым я, у братика чуть не хватило роста, тогда он снизу протянул мне палку, и я вытащил его, уцепившегося за эту палку руками.
Читать дальше