Передо мной встает образ отца.
— Прайм, скажи, отец же смог выжить в том аду, что ему устроил Ксандер?
— Он — один из лучших хладных, что есть. Нас готовили на выживание в немыслимых условиях. И Ксандер, какими бы не были его мотивы, не сможет так просто сломить его волю и дух. Пока твой отец знает, что ты жива и свободна, он будет держаться. Ради тебя. Я уверен.
Я верю Прайму.
Он больше ничего не говорит. Лишь молча огибает меня и интересуется готовностью машины к вылету. Механик кивает и говорит какие-то непонятные для меня цифры.
Прайм доволен результатом.
— Возьми меня с собой! — догоняю я его. Он уже заканчивает одевать снаряжение.
— Смешно. Я оценил степень твоего юмора, Надежда.
— Я серьезно.
— Тогда, я разочарован.
— Почему? — смотрю я в упор на него.
— Ты — дура, если думаешь, что я дам тебе так легко подвергнуть свою жизнь опасности. Не для этого мы вытаскивали тебя из лап Ксандера! И не для того я заключал с тобой договор.
— Я помню его. И помню твои цели и планы на меня. Но послушай…
— И не собираюсь. Ты останешься здесь. Останешься и будешь ждать.
— Я так не смогу! — взрываюсь я.
— Тогда я прикажу привязать тебя к одному из камней, что выступает из земли и ты будешь жариться на палящем солнце до моего прибытия.
— Но…!
— Надежда, — шипящим голосом произносит Прайм. — я серьезно! Даже и не думай о том, чтобы пробраться на вертолет. Иначе…
— Что же будет иначе?!
— Я тебя выброшу из него! Клянусь всем, что у меня есть!
Я верю ему. И верю в то, что он выполнит свое обещание без колебаний. Вокруг него веет холодом. Или просто мой страх становится сковывающей ледяной коркой?!
Я облизываю губы и переминаюсь с ноги на ногу. Мне нечем крыть его карты. Я проиграла этот раунд.
— И что мне делать, пока вас не будет?
— Может поспать? — кивает Прайм, понимая, что я сдалась. — Ты же не выспалась, пока караулила время.
— Я не усну.
— Тогда делай, что хочешь. Просто не выходи за рамки дозволенного. Это все, о чем я прошу.
Он уходит, даже не попрощавшись.
Команда уже грузится в огромные машины. Винты прокручиваются, собираясь поднять их в воздух. Пыль начинает клубиться вокруг них.
Парни, что сидят внутри вертолетов, снаряжены так, словно ожидают мини-войну. Они готовы столкнуться с любой угрозой и готовы нейтрализовать ее ценой собственной жизни.
Наверное, это и есть первоначальная и главная цель всех хладных.
Я к такому не привыкла.
Отец другой. Его сделали другим любовь моем матери. Ее отношение, забота к нему изменили его взгляды. А этих парней обучали лишь воевать и побеждать.
Всегда лишь побеждать!
Меня едва не сбивает с ног поток мощного воздуха, когда вертолеты поднимаются вверх. Я отхожу назад, закрываясь руками от пыли. Она уже проникла ко мне в нос и сейчас пытается заставить меня чихнуть. Волосы выбились из хвоста и теперь нещадно треплются в разные стороны, следуя за ветром.
Они поднимаются все выше. К небу. К солнцу. Они поднимаются, чтобы потом зависнуть надо мной.
И вот я уже вижу лишь хвост последней машины.
— Надеюсь, вы все вернетесь живыми, — смотрю я на небо, где еще видны звезды. Они скоро исчезнут, но потом вернуться. Как и хладные.
Я надеюсь лишь на это.
* * *
В комнате своей я не могу находиться. Избегав все углы по два раза, я принимаю решение идти в общую столовую, чтобы отвлечься от мыслей.
Усаживаюсь за дальний столик и кручу в руке кружку, где плещется обычный яблочный сок. Есть совершенно не хочется.
— Надежда! — слышу я свое имя. Голос мне незнаком.
Поворачиваюсь и вижу среднего роста мужчину.
Его руки чуть меньше развиты, чем у остальных. И одет он весьма странно для этого места — в белый халат. Плечи его покаты, а грудная клетка не выпирает так откровенно вперед, как это происходит у других.
— Да. Кто вы?
— Я — Вуд. Местный врач и, по совместительству, ученый, что постоянно трудится в лаборатории, которая находится над взлетной площадкой. Я видел тебя сегодня там.
— Я тебя не знаю и не разу не видела здесь.
— Верно, — присаживается он ко мне. Я пододвигаюсь, чтобы освободить ему место. Он не из тех, кто ждет приглашений. — я предпочитаю быть рядом с колбами, а не с этими мужланами. А еда… ее можно создать и в лаборатории.
— Разве?
— Думаешь, что биоробота-человека можно создать, а бутерброд — нет?! — смеется он звонким, таким неестественно-открытым смехом.
— Наверное, можно. Раз ты так говоришь. Но что тогда заставило тебя спуститься сюда вниз? — отпиваю я сок из своего стакана.
Читать дальше