Общаясь с ними, я понимала что, многое упустила в своей жизни. У них была нормальная юность. С мальчиками, стесняшками, первой любовью и студенчеством. Они об этом рассказывали, и мне становилось нехорошо. А что я могу рассказать о своей юности? Как я трахалась под коксом?
Следующим в списке был Паша Карлин, тоже примерный семьянин. Мы встречались месяц. Ну, как, встречались… Я искала с ним встречи.
В «Зефире» я пила пятое по счету мохито, и меня осенило – пьяному закон не писан! Можно будет, если не получится, запросто сказать «прости, я вообще этого не помню».
Я нашла Пашу в випке. Мне повезло, что он был один. Выпив с ним по вискарику, я начала к нему приставать. «Ну, Мииша, ну, давай»… Он мне дал. Yes!
Он взял трубку с третьего звонка.
– Привет.
– Привет. Можешь мне больше не звонить. Я нашел себе девушку.
Это было больно даже физически. Как будто, меня пнули в живот. Снова заболело горло, как в острую ангину.
Я написала смс: «Да вообще похуй. Иди на хуй».
И ждала. Ждала ответ. Как я его ненавидела. Если б он был рядом, я б его ударила и укусила, чтоб ему сделать очень больно. Я возненавидела его голос и манеру говорить. Его фигуру.
«Обезьяна ёбаная, ты мне был и не нужен» – написала я ещё одну смс. И опять ждала. Чего я жду?
Я выкинула телефон и сделала себе жирную дорогу на все зеркало. Я сожгла себе нос до мозгов и пошла в душ.
Теперь каждые выходные я ходила в клуб «Зефир».
В моём холодильнике ничего не было, кроме бутылки виски, а в морозилке всегда «было чё».
А что? Мне было что терять? Что? Детей мне не рожать. Семьи у меня больше не было. Общение с мамой ограничивалось редкими звонками: «Мама у меня все хорошо». Как я могла придти к ней в гости, если я была вечно под кокаином или ещё под чем?
Я потеряла вообще всё. Любовь и дружба для меня стали просто словами.
Вся моя жизнь теперь была – это дороги дорогого и нескончаемый секс. Я каждый раз нюхала и трахалась, как в последний раз. Я начала уезжать прямо из «Зефира», потому что все меня знали, знали, кто я есть, и даже знали цену.
Прикинь, – ржал Артур. – Я тебя прям по контакту «замотал», фотку выслал. Собирайся в «Крисс».
Крисс? Где-то я уже о нём слышала…
Когда я вышла из Ауди ТТ., принадлежащей Артуру, меня встретил мужчина. Он мне показался как-то смутно знакомым.
Когда мы зашли с ним в вику, он спросил:
– Тебе не стыдно?
Ну вот! Опять сейчас лечить начнет! «Ты такая красивая, ерундой занимаешься, бла-бла-бла»
– У тебя такая мама…
Я похолодела. Застыла. У меня в голове даже мозг стал, как сметана. Блять.
– Раздевайся.
Я не помню, как я это сделала.
Я вышла на улицу. Артура пока не было. Он не думал, что я так быстро выйду.
Я увидела такси и попросила отвезти меня на набережную. Таксист очень странно на меня смотрел, но мне было всё равно.
Я вышла на Красной и закурила.
Я не могла думать.
Я не могла плакать.
Зачем мне теперь жить? Мой взгляд упал на миасский мост. Нет. Я даже этого не смогу сделать. У меня кишка тонка. Да и глубины реки вряд ли хватит.
Но есть более удобный и привычный для меня способ.
Я достала все, что у меня было в кошельке – почти два грамма «порошка». Я сделала себе дорогу, потом ещё одну, и ещё, потом ещё…
Дальше я ничего не помню и не знаю.
Проснулась я в больнице. Ночью. Я вышла в коридор. «Токсикология» – прочитала я. Это было написано чёрными некрасивыми буквами. Я хотела сходить в туалет, но меня затошнило.
Неделю я лежала под капельницами. Меня поставили на учет в наркодиспансер. Хотели поставить на учет к психиатру, но хотя бы тут я смогла «договориться»: мне пришлось отдать все деньги, что у меня были.
Но мне всё было всё равно. Я жалела только об одном, что я проснулась.
Три дня я лежала в постели. Я, как будто, болела. И хотя была зима, мне казалось, что на улице идёт дождь. За эти три дня я даже ни разу не ела, но зато пила очень много воды. У меня была дикая жажда.
Если так получилось, что я осталась жить, то нельзя жить с осознанием того, что «терять мне всё равно нечего». Я решила хоть что-то исправить, если это возможно, конечно.
Для начала, я решила восстановить отношения с мамой. Пусть, лучше она меня ненавидит и осуждает, чем вообще никак.
Оказалось, она была рада даже тому, что я вообще пришла. Она даже не стала ни о чём спрашивать и ничего мне говорить. Ей достаточно было уже того, что я просто ходила у неё по квартире.
Я заметила, что она начала красить волосы, хотя раньше никогда этого не делала.
Читать дальше