– Лю-ю-дочка. Нет, ты не Джульетта. Ты – моя Лю-ю-дочка, – независимо от меня тихо произнес мой голос, а я уже не понимал, видение это, или все происходит на самом деле.
«А здоров ли я?» – успело промелькнуть в воспаленном воспоминаниями сознании, прежде чем услышал откуда-то издалека, словно из другого мира, недовольный голос жены: «Толик! Ну, где ты там застрял? Догоняй скорей!»
Все. Наваждение исчезло.
Никогда и ни с кем больше близко не подойду к тем местам, которые, мне кажется, до сих пор хранят память о нашей с Людочкой юности, о нашей большой любви.
Я подошел к семье разбитым и потерянным. Мне больше ничего не хотелось, кроме как вернуться домой, и уснуть.
– Что с тобой? – минут через пять моего сплина спросила жена.
– Голова разболелась.
– Надо меньше пить, – выдвинула она свое видение моей проблемы.
– У папы головка болит. Он пить не хочет, – внезапно поддержала меня моя доченька.
«Похоже, только ей я смогу когда-нибудь рассказать обо всем, что было в моей жизни. Мне кажется, только она все поймет. Как жаль, что она еще так мала», – размышлял, плетясь в хвосте торжественного шествия в гости к Борисовцам.
Сославшись на головную боль, так и не зашел в здание, которое оказалось заурядным семейным общежитием все той же системы общежитий «Гигант». Просто здесь семье выделили двухкомнатную квартиру взамен однокомнатной. Вот и все.
Вскоре на улицу вышел сам дядя Женя и все ребята.
– Ну, здорово! – поприветствовал он меня, – Что не заходишь? Вот вышел сам на тебя посмотреть, – радостно гудел дядя Женя.
– Здравствуй, дядя Женя. Не обижайся. Голова что-то разболелась. Привет, братва. Рад вас видеть.
– Печатай! – вместо ответа скомандовал Вовка Женьке.
Самый младший из братьев, Женька, уже был на голову выше всех. А широкоплечим крепышом я помнил его, чуть ли не с пеленок. Сейчас же передо мной стоял богатырь. Женька тут же вытащил откуда-то, мне даже показалось из-за пазухи, два стаканчика и бутылку водки.
Выпили без закуски. Пошли разговоры, в основном обо мне. Минут через десять почувствовал, что стало легче, причем, вовсе не от водки, а от общения со старыми друзьями.
Вскоре вышли родители с тетей Тосей и жена с дочерью. К тому времени успели допить вторую бутылку, появившуюся все тем же волшебным способом – из необъятной пазухи Женьки. Успели даже «замести следы преступления». Поговорив еще немного, распрощались, как оказалось, навсегда. Зимой того же года внезапно умер дядя Женя, а через год – тетя Тося. Многодетный отец Вовка получил квартиру в новом отдаленном районе города, и его следы затерялись. В какую-то криминальную историю угодил Женька. Запил и постепенно опустился Сашка. Доходили слухи, что оба брата угодили в тюрьму. Где они осели после тюрьмы, мог знать только Вовка.
Двести граммов и бодрый разговор с дядей Женей вернули душевное равновесие. И мы продолжили путешествие по центру города. За день посетили оба парка, и даже зоопарк. Побывали на центральной площади и у стеклянной струи, у фонтана цветомузыки и у каскада искусственных водопадов – словом, почти всюду, где когда-то бывали с Людочкой в дни нашего счастья. Я добросовестно исполнял роль экскурсовода, но, как и решил, даже близко не подходил к святым для меня местам. Я смотрел на них издали, опасаясь снова впасть в состояние депрессии.
Той же ночью впервые приснился сон, который в разных интерпретациях периодически снится до сих пор.
В той первой версии сна все происходит в Харькове, в новой квартире. Я вернулся откуда-то домой. Кажется, очень поздно. Дверь открыла мама. Она как-то странно смотрит на меня, но не спрашивает ни о чем. Это так необычно для нее.
– Что-нибудь случилось?
– Ничего. Иди в комнату. Тебя ждут.
– Кто может ждать меня так поздно?
– Это сюрприз, – загадочно отвечает мать и смахивает слезу.
Я быстро прохожу в комнату и шалею от неожиданности – в кресле сидит Людочка! ЖИВАЯ ЛЮДОЧКА!
Увидев меня, она радостно улыбается и приветствует нашим традиционным жестом – совсем как когда-то в юности.
«Этого не может быть! Она же давно умерла. Я сам хоронил ее», – осознаю нереальность происходящего.
– Ты думаешь, я умерла? – вдруг нарушает тишину моя гостья, мгновенно почувствовавшая мои сомнения, – Все так думали, а я просто крепко уснула. Ты же видел, что хоронили не меня, а какую-то старушку. Все это видели. Даже мама сомневалась. Она бы меня узнала в любом виде. А теперь все позади, и я вернулась к тебе, мой Ромео. Я же твоя невеста. Ты помнишь? Мне больше некуда возвращаться, да и не хочется. Не в могилу же, в самом деле, – улыбаясь, рассказывает свою печальную историю Людочка.
Читать дальше