Роман Богословский: Токката и фуга

Кирюша! Ты посмотри, вокруг одни бандиты! В кабинетах бандиты, на улицах бандиты! Ну-ка быстро отжалась, быстро присела много, много раз… Завтра я куплю тебе штангу, Кирюша! И не дай бог, не дай бог! Я больше всего в мире люблю тебя, только тебя, ты слышишь?! Но любить надо правильно, по-мужски, так умею только я!

Звонок в дверь, это тетя Лена. Видит отца, кричит и плачет, вызывает скорую. Его увозят на две недели. Выписывают помолодевшим лет на пятнадцать.

И он сразу принимается за свое – уборка, готовка, охота и стройка. Я не могу с ним больше под одной крышей. Он залез внутрь меня до самого конца – и копается там, и роет, и грызет. Пьет меня и ест. Тетя Лена понимает меня, но она на его стороне. Она ему теперь за жену, няньку, друга.

После очередной тренировки рассказываю все Володе. Он мне не верит, говорит: твой батя – отличный мужик, не наговаривай на него. Просто ты подросток, а он взрослый состоявшийся дядька, серьезный бизнесмен. Вы на разных волнах. Чуть помолчав, добавляет тихо: но, возможно, на него оказывают психологическое воздействие на расстоянии. Слышала когда-нибудь о пси-оружии? Может, он поэтому такой злой и агрессивный?

Я ничего не слышала о пси-оружии, так ему и отвечаю.

Он говорит: послезавтра у нас первое большое собрание. Будем обсуждать методы противостояния противникам света. Вопрос о незримом воздействии на психику тоже будем поднимать, приходи. Ты знаешь, что на Ельцина тоже воздействуют? Есть факты, я о них расскажу. Обязательно приходи, небесная жена моя.

Он увлекает меня на мат, и мы с ревом стыкуемся.

После собрания я почти не сплю ночами. Мне ничего не хочется, кроме как танцевать с моим Володей в спортзале, освещенном лишь свечами. В том, что на отца воздействуют скрытые враги, у меня теперь нет сомнения. Он часто подавлен, он мало ест, он снова стал пить. Но самое ужасное – тетя Лена теперь живет с нами.

А вот не она ли воздействует?

Может, и в смерти матери она виновата? Да хрен с ней, с матерью. От нее все равно толку не было.

День за днем присматриваюсь к отцу, стараюсь заглянуть ему в рот, когда он ест. Володя говорит, специально обученные стоматологи могли вставить ему в зубы различные металлические пластины и проволоки для улучшения сигнала воздействия.

Любимый Володя, мой сильный черный конь, мой милый…

Тетя Лена день и ночь твердит, как сильно любит меня отец. Если б она знала, что это не любовь – это ковыряние в моей голове и внутренностях. Он прицелился в меня в детстве и выстрелил в юности. Потом ощипал потроха и стал разделывать, копошиться внутри. Он доберется до сердца, уже скоро. А потом до души. Разрежет ее пополам и выпьет кровь – кислую, вязкую, липкую.

Мы гуляем с Володей в парке Сокольники. Он просит меня ни в коем случае не рассказывать о нас отцу. Говорит, что через это знание черные психологи могут воспользоваться нами обоими.

Поясняет: если отец узнает о наших отношениях, это его сильно разозлит. Злость он направит на кого? На нас с тобой. Через этот поток, исходящий из него на нас, черные маги смогут отправить любую энергию, любые приказы. Для них это дорога без знаков ограничения скорости. И будем мы с тобой слышать страшные голоса, видеть несуществующие предметы. А главное – возненавидим друг друга.

Мне становится страшно, я прошу его прекратить. И он умолкает. Долго смотрит мне в глаза, прижимает к себе, целует, его руки расстегивают мне молнию джинсов.

Я шепчу: Володя, не здесь же?

Здесь же, здесь, улыбается он, тянет меня за деревья.

Тетя Лена и отец сидят молча за столом, смотрят на меня. Нагулялась, говорит отец? Давай рассказывай все до последнего. Я вижу, с тобой что-то не так. Рассеянная какая-то последнее время, глаза пустые, ведешь себя вызывающе. Ты думаешь, если отец все время занят, он ничего не видит, не понимает?

Говорю: пап, а что у тебя с зубами? Блестят они как-то странно…

Тетя Лена смотрит на меня так, словно видит торчащий у меня из ноздри крысиный хвост.

Отец вытирает губы, мешки у него под глазами вытягиваются книзу. Я знаю, что будет дальше. Мешки постепенно наполнятся злостью из неведомого источника. Станут похожи на уменьшенную во много раз грудь моей бабушки Тани, что живет в Твери. Потом он встанет, подойдет ко мне. И тут уже есть варианты: схватит за волосы и ударит головой о стену, выкрутит руку так, что ладонь моя чуть ли не до лба достанет, ударит меня по уху, а потом приподнимет за него.

Мешки под глазами отца постепенно наполняются злостью из неведомого источника. Становятся похожими на уменьшенную во много раз грудь моей бабушки Тани, что живет в Твери.