Александр Ройко: Связь времён. Часть 3

– Слушай, – горестно покачал головой Вячеслав, прекрасно знающий всё это, – если бы я сам не воевал в Чечне, то вполне мог подумать, что ты, как хохол, просто клевещешь на мою Родину.

– Ты, кстати, возможно, тоже украинец, или хохол , как ты говоришь. По крайней мере, украинские корни у вас в роду наверняка имеются – фамилия Митченко скорее украинская, нежели русская.

– Возможно, я никогда не занимался изучением своей родословной. Но я не об этом. Да, я понимаю, что события в Чечне порой искажались. Но ведь в этом повинны журналисты.

– А с чьей подачи они так работали?

– Ладно, я всё понял. Давай закроем эту тему. Ты, конечно, прав. Спорить с тобой я не намерен, так мы, ещё чего доброго, повздорим.

– Принимаю предложение. Это я тебе просто привёл пример того, почему мне расхотелось быть военным.

– Ясно. Значит, ты собираешься поступать в юридический ВУЗ. А куда же податься мне? Юридический я не потяну, да и такого стремления не имею. Ладно, придётся хорошенько поразмыслить.

– Думай, думай. А я тем временем на работу устроюсь. Кстати, а ты работать намерен, если в этом году не будешь никуда поступать?

– Наверное, буду. Даже точно буду, что мне без дела сидеть. Я на днях с ребятами знакомыми разговаривал, они ремонтом машин и мотоциклов занимаются. Так они даже предлагали мне поработать у них, зная моё пристрастие к мотоциклам, – а оно у Вячеслава действительно было. Имелся у него ещё с последних лет учёбы в школе и старый лёгкий мотоцикл «Минск», с одноцилиндровым двухтактным двигателем объёмом 125 см 3 с воздушным охлаждением, который он больше ремонтировал, нежели ездил на нём. – Но я тогда отказался, предполагая поступать в военное училище. А вот теперь, пожалуй, самое время вернуться к этому вопросу. Может быть, тогда и ты со мной на пару?

– Нет, Славик. Мне отец обещал поспрашивать в ЦАГИ людей в отношении работы в лаборатории. Это больше по мне. Ты же знаешь, что у меня нет особой тяги к машинам или мотоциклам. А вот помогать проводить исследования – это по мне. Пусть даже просто изготовлением какого-либо научного оборудования.

– Хорошо. Отдохнём ещё немного, а потом за работу.

– А за учёбу?

– А за учёбу уже осенью. Всё закономерно – летом отдых, пусть даже разбавленный работой, а с осени – учёба. Как в школе или в том же институте.

– Договорились, – рассмеялся Сергей. – Я тебя понял, но, честно говоря, и мне вот так сразу садиться за учебники что-то не хочется. С осени – это вполне разумно.

Дней через десять Вячеслав, как он планировал, вместе со знакомыми ему ребятами одной из частных фирм стал заниматься ремонтом хорошо знакомой им подвижной техники. А вот Крамаренко, хотя со временем и начал трудился в лаборатории экспериментально-аэродинами-ческого отдела ЦАГИ с его аэродинамической трубой, но попал он туда значительно позже Митченко. В целом комплекс ЦАГИ был призван служить формированию теоретических основ аэро – и гидродинамики и разработке методов их экспериментального и практического применения для конструирования новых самолётов, гидротехники и объектов промышленной аэродинамики. В Центральном аэрогидродинамическом институте разрабатывались концепции перспективных летательных аппаратов, а также новые аэродинамические компоновки самолётов и вертолётов, включая фундаментальные и прикладные теоретические и экспериментальные исследования в области авиационной, ракетной и космической техники. Наряду с теоретическими, экспериментальными и прикладными исследования в области аэродинамики и динамики полёта летательных аппаратов в последнее время стал проявляться интерес и к турбинным ветроэнергетическим установкам. А вообще-то, на базе отделов и лабораторий ЦАГИ был создан ряд самостоятельных научно-исследовательских учреждений по различным отраслям авиационной науки и техники: Всероссийский институт авиационных материалов, Центральный институт авиационного моторостроения, Всероссийский институт гидромашиностроения, лётно-исследовательский институт, Центральный ветроэнергетический институт.

И, всё же, сердцем Института были лаборатории с аэродинамической трубой и гидроканалом ЦАГИ, в которых проводились наиболее масштабные исследования. Работал Сергей в лаборатории простым лаборантом, но это никак не уменьшало его ответственность за выполняемую им работу. Конечно, старожилы лаборатории сначала довольно настороженно отнеслись к новичку. Его вряд ли бы приняли на такую работу (даже лаборантом), если бы его родители не трудились в этом же Институте и, главное, если бы он не прошёл школу армии. К тому же нужно было иметь ещё и особый допуск (и специальный пропуск в лабораторию) к исследованиям в большинстве своём новой военной техники, и даже часто просто её масштабных моделей. Вот потому-то Крамаренко и стал трудиться в родном городе позже своего друга – нужно было получить этот самый допуск, а для этого отправить документы в соответствующее ведомство. Но, после начала его работы прошло месяца два и Сергей Крамаренко уже был на неплохом счету у начальства, которое увидело, что трудится он умеет, а навыков обращения с инструментами, приборами, а также старательности и ответственности ему не занимать. В дальнейшем если требовалось выполнить какую-нибудь подготовительную работу к проведению исследований без участия в ней научных сотрудников, то часто именно Крамаренко, под его ответственность, и поручали такой труд. И он оправдывал надежды того же самого заведующего лабораторией или специалистов, которые впоследствии проводили сложные опыты.