Александр Уваров: Дети сакморов

Землекоп, прищурившись, глянул весело на гостя и, хихикнув, заявил:

– А я тебя знаю! Ты вчера с Апофиусом к Клотильде в гости приехал! Апофиус, голова со специями, не иначе как к фее за советом собрался, причину какую-то искать…

И, спохватившись, добавил:

– Здрасте, кстати! Я Корнилий, земляной!

И попытался поклониться, но с поклоном у него ничего не вышло по причине чрезвычайной коренастости и плотности телосложения, а также из-за непривычки к подобным церемониям.

– Мы – духи простые, – словно извиняясь, сказал Корнилий.

Сергей мало что понял из его речи, но, соблюдая правила приличия, представился в ответ:

– Сергей.

Подумав, добавил:

– Водитель.

Ещё немного подумав, назвал и фамилию:

– Пантюхин.

Ещё немного подумав, добавил:

– С Апофиусом я… Работаю. Приехали мы… Так-то вот!

И вздохнул.

А потом любопытно ему стало до крайности, что же это за такая фея-советчица, о которой упоминал этот… как его…

Земляной? Это ещё кто такой?

– Земляной? – с удивлением повторил вслух Сергей.

– Ага, – подтвердил Корнилий и вытер ладони о куртку.

А потом одну протянул Сергей.

– Стало быть, будем знакомы.

Одну его ладонь Сергей смог пожать, только охватив её двумя своими. Иначе с рукопожатием ничего бы не вышло, уж больно широка была эта ладонь-лопата.

– Водяных знаешь? – осведомился Корнилий.

Сергей кивнул в ответ, но как-то не слишком уверенно.

– А я – земляной, – пояснил Корнилий. – В земле живу, в песке, в суглинке. Влажные почвы только не люблю, это которые с подземными водами. Ну их, влажные эти, вечно там ходы затапливает. Я, по молодости лет, везде копал, где можно. В Мещёре однажды весь лес изрыл, пока на болото не нарвался. А лет сто назад за ум взялся, стал с оглядкой всё делать, места выбирать.

Он зажмурился и махнул рукой.

– А то ведь столько раз на новое место приходилось перебираться! То люди набегут, строить чего-то начнут, так сваю прямо в галерею вобьют. Или котлован какой прямо посреди лабиринта выкопают. Или место не рассчитаешь – и вода в половодье всё затопит. По молодости и по глупости столько лишней работы понаделал, так сейчас и вспомнить стыдно. Копал, да бросал! Теперь наперёд думаю. Вот…

Он показал на откос.

– Жене дачный домик выкапываю. Осень скоро, так она хочет у реки малость пожить. На отлёт уток посмотреть…

Он хихикнул и рукавом вытер нос.

– Вот чего придумала! Она вечно что-нибудь придумает. То на птиц посмотреть, то зимой – на медведя в берлоге. Всё ей забавы подавай, да монплезир всякий с бланманже! Она ведь у меня…

Подмигнул Сергею.

– …заграничная! Ей-богу, из Европы в наши края прикатила когда-то. Да задержалась малость, лет на триста. Она родом из гномов. А гномы – публика известная. Народ зажиточный, прижимистый. Но на зрелища – падкий. Я ещё в детстве много чего про них разузнал! У меня дед как-то к графу Орлову в карету забрался да поездил с ним по Европам. Всё в тюках да в мешках жил, графу боялся на глаза показаться. Очень скромный у меня дед был, воспитанный! Так, с кареты на корабль, с корабля на карету пересаживаясь, до самой Италии добрался. Говорил, что и в Швейцарию заглянул. В Россию возвращался уже в багаже Суворова, потому на обратном пути был слегка контужен. Так он такого нарассказывал про дворцы гномов, про изумруды, сапфиры и всякие там рубины, что в их кладовых хранятся – вся семья с замиранием сердца слушала. Да, много чего повидал дед на своём век. А у меня вот…

Он показал на нору.

– Всё скромно и просто. Камней самоцветных в местных почвах отродясь не видел, и слитки золотые не попадались, так что красавицу свою заграничную развлекаю лицезрением красот родной природы, благо, что красот этих у нас в избытке… А, вот и жёнушка моя пришла! Голос мой услышала! Домик свой будущий посмотреть пришла!

Кусты боярышника на края откоса задвигали ветками, и из зарослей показалась супруга Корнилия, пожила и почтенного вида дама низкого, под стать Корнилию, роста и примерно такой же плотной комплекции.

Платье её была куда нарядней скромной одежды супруга. Одета она была в багровый, с синей оторочкой, балахон, на плечах украшенный золотистой вышивкой. На ногах были нарядные сапожки мягкой кожи, с блестящими металлическими вставками, богато разрисованными декоративным узором.

На голове её был синий бархатный колпак с меховой оторочкой по краю, верхушку которого венчал меховой же рыже-серый помпон.