Кирилл Сафонов: Корпорация «СЧАСТЬЕ»

Вчера Алексей надеялся, что хотя бы Мария, его жена, не увидит в этом ничего страшного и как-то поддержит его, точнее объяснит ему, что все это только действительно на пользу, так сказать к лучшему. Что он и сам прекрасно справится, а Илья… Что ж бог ему судья. В конце концов, каждый вправе делать то, что хочет, даже если это не то, чего хотят окружающие, пускай и близкие люди. Наверное. Но жена молчала. Его жена. Смотрела на него и молчала.

И в этом взгляде Алексей прочитал страх. Она испугалась, она испугалась того, что Илья уйдет. Того, что у него, у Алексея, без Ильи ничего не получится, хотя миллион раз говорила обратное и даже намекала, что вероятно именно так и стоит поступить – разойтись с Ильей. Но когда это стало явью, действительностью, их настоящим – она испугалась. И Алексей увидел это. И ему стало больно, он почувствовал, что и здесь, в его самом дорогом месте, в его уютном маленьком мирке, в котором как он мечтал должно когда-нибудь стать на одного человечка больше, а то и на двух, есть место еще и для сомнений и неуверенности, если не сказать хуже. Он даже не пошел в спальню… а она не позвала.

Он просидел всю ночь в гостиной их четырехкомнатной квартиры в центре Москвы, уставившись в плюющий красками телевизор. Но он не видел ничего, лишь иногда потирал глаза, словно пытаясь стереть эти яркие брызги. Никогда еще он не чувствовал такое стойкое ощущение потери. Не работы нет – об этом он не думал. Друга. Он прекрасно понимал, что теперь между ним и Ильей огромная пропасть и перебраться через нее вряд ли когда-нибудь удастся. Если недавно это была трещина, которую Алексей пытался заделать любыми подручными материалами – стоит лишь замазать это все шпаклевкой, замешанной из времени, и края постепенно сойдутся, и можно будет снова все выровнить и побелить. А на постоянное потрескивание и падающую пыль их отношений он старался не обращать внимание. Но вчера вечером треск усилился, а под конец края трещины разошлись, показав наконец, как мало осталось от их дружбы и как много здесь теперь пустоты, которую больше нечем заполнить. А работа… Работать в «Корсо», как и Илья, он больше не хотел.

Вот так он и сидел, иногда погружаясь в противную дремоту. А потом выныривая из нее в еще более противную реальность.

Утром, тихо собравшись, он выскользнул за дверь и поехал на работу. Решив закончить то, что начинал… с другом.

13

– Леха, привет. Как дела? – голос Ильи звучал так, как будто вчера ничего не произошло. – Я через полчаса буду на работе. Сможем все конкретно обсудить. Ты подумал?

– Да, Илья, – сказал Алексей. – Я тебя прекрасно понял и готов к продаже компании.

– Что значит к продаже? – удивился Илья. – Леха, ты что? Я не хочу ее продавать, я предлагаю ее тебе!

– А я решил ее продать. Половина твоя.

– Леха, постой…

– Пока, Илья, – сказал Алексей и бросил трубку на пассажирское сидение.

14

Илья резко вывернул руль и, не обращая внимания, на громкие сигналы клаксонов встречных машин, и устремился в противоположном направлении.

«Черт с тобой, Леха. Я все равно сделаю так, как решил. Я должен думать сейчас о другом. Я обещал. Прости, но все будет так», – подумал он и сильнее вдавил педаль газа.

Он вытащил телефон и набрал номер.

– Мама, привет, – сказал он, когда на другой стороне телефонного коридора открылась дверь.

– Илюша? – голос матери был одновременно и удивленный и радостный. – Как хорошо, что ты позвонил. Все хорошо?

– Да, мам – все хорошо. Вы как? – сказал Илья и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я тут рядом, сейчас к вам заскочу, хорошо?

– Конечно. Заезжай, – обрадовалась Нина Александровна. – Ты просто так? Или что-нибудь все-таки случилось?

– Да нет, мам, все в порядке. Просто хочу навестить. Ну и надо обсудить кое-что.

– Хорошо. Я тебя жду.

– Да. Давай, мам, до встречи, – сказал Илья и отключился.

Через сорок минут он въезжал во двор когда-то бывший всем для него. Именно здесь он родился и все, что могло произойти с ним в первый раз – произошло именно здесь. «Черт возьми, и напился я первый раз здесь – вон под тем деревом на лавочке», – думал Илья. «Да что там говорить, девчонку тискал в первый раз тоже здесь. И снова на этой самой лавочке, под этим самым деревом. Ленка, помню, звали. Хорошая девка была. Даже интересно где и как она сейчас».

Но сейчас здесь все ужасно изменилось. Именно ужасно, так казалось Илье. Потому что от того, что здесь было практически ничего не осталось. Может быть, только эта маленькая, грубо сделанная синяя скамейка и осталась. Да береза, склонившаяся над ней, словно пряча ту от неминуемой гибели, так как скамейка больше не могла соответствовать «благородному» облику жилой территории. Все пятиэтажки, когда-то населенные друзьями и подругами, а также врагами Ильи были снесены, а на их месте возвышались новые типовые панельные изваяния, которые теперь вмещают в себя совершено других незнакомых ему людей.