Анастасия Гумберт - Утро жизни

– А я люблю его!

– Я люблю его!

– Я люблю его!

– Я люблю его!

– Я люблю его!

– Я люблю его!

– Я люблю его!

– Я люблю его!

– Я люблю его!

– Я люблю его!

– Я люблю его!

– Я люблю его…

Открыв глаза на следующее утро где-то после обеда я сразу ринулся искать брата. В голове была только одна мысль. Мы столкнулись на кухне: он жадно уплетал плюшки с яблочным вареньем.

– Научи меня играть на гитаре!

Егор лишь рассмеялся, налил мне чай с молоком, намазал маслом плюшку и усадил меня за стол. Почувствовав запах свежей выпечки я понял, что ужасно голоден и съел за раз две булочки и три вареных яйца, прихлебывая чай.

– Ты все еще хочешь учиться? – с насмешкой спросил брат.

– Хочу.

– От чего у тебя такое желание вдруг?

– Я вчера понял, что все, что я имею, точнее… люди, которых я ценю и они рядом со мной – это не навсегда. Я понял, что со мной всегда была мечта играть, а дальше со мной будет только моя музыка и никого из них вокруг.

– Невеселый день рождения у вас был, судя по тебе.

– Было здорово, только, боюсь, под конец я все испортил.

Уже в комнате из-под кровати Егор достал перевязанную фланелевой тканью и бечевкой свою гитару, которую привез из Бей-Ридж. Месяц назад я даже не обратил внимание на эту вещь, а сейчас тряслись руки от волнения, когда я увидел эту красавицу: гладкую, черную, с грифом из красного дерева, с классическими позолоченными шестью струнами.

Я помню, что у меня сразу стало неплохо получаться. Пальцы слушались меня и, словно я делал это сто раз, умело бегали по струнам. Да и взял гитару я сразу правильно и слух у меня был. Так что я очень обрадовался и твердо решил изучить какую-нибудь песню к лету, чтобы сыграть всем в нашей беседке.

– Только родителям с ней не показывайся. Они все эти вещи из-за границы не любят.

– А они знают, что ты туда еще вернешься?

– Не думаю, я не говорил с ними об этом. Еще рановато. Письма я не получал.

Осенью 1957 года где-то в городской газете Егор вычитал, что Колумбийский университет в США набирает по обмену студентов и аспирантов из СССР на обучение в следующем году. Это должна была быть уже вторая волна обучающихся. Он загорелся этой идеей. «Истинная жизнь там», – говорил он мне.

На следующий же день он продал свой новый «Ковровец», сдал в ломбард золотой дедушкин портсигар и продал еще пару незначительных своих вещей. Мне ничего не оставалось кроме как наблюдать. Всерьез я конечно же его действий не принимал. Он стал часто ездить в город, собирал какие-то бумажки, вел с кем-то переписку (каждые два или три дня в почтовый ящик приносили новое письмо из города), и осторожно собирал вещи.

Я до сих пор удивлен, как родители ничего не заподозрили. Лишь в вечер, буквально за пару дней до его отъезда, когда стояла глубокая осень и все листья уже слетели с деревьев, мать тихонько вошла в нашу комнату и буквально шепотом спросила:

– Сынок, а ты почему мотоцикл продал?

В то время меня охватила сильная печаль. Впрочем, со мной это частенько случалось по необъяснимым причинам. Я все расспрашивал брата о его отъезде, о собранных деньгах, о том, что он собирается там делать и когда скажет обо всем родителям. С каждым ужином за столом становилось все тише, наша комната пустела. Хотя мой брат и был старше меня на шесть лет – я переживал за него. Хотя причем здесь возраст? Он был мне родным братом, другом, родителем. Из своих скопленных денег я насчитал ему шестнадцать рублей и подарил свой теплый свитер, который вязала мне бабушка Глеба.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Из Платона «Государство»