Коля вдруг вновь вспомнил, как молчун спокойно перенёс изнасилование и потом равнодушно ковырял пальцем в носу, как будто он вовсе не жертва, а только играл роль жертвы.
Несовершеннолетние сокамерники обращались к блондину то за спичками, то за махоркой, которыми тот единолично распоряжался, и Коле стало известно, что того зовут Виктором. Чернявого молчуна все называли только по фамилии – Троекур. Чувствовалось, что к нему так обращаются из-за показного презрения, потому что называть его по имени было равно тому, что признавать в нем достойного арестанта, а это опасно, и все малолетки этого боялись. Троекур всегда в камере оставался одиноким и сидел на краю кровати с торца рядом с туалетом, где блондин Виктор несколько минут назад его изнасиловал. Подойти к столу или к окну Троекуру не позволялось. Три четверти камерного пространства для него были запретной территорией.
Виктор подозвал Колю к окну и указал рукой на видимый через жалюзи шпиль какой-то башни.
– Это Симферопольский вокзал. Его пленные немцы построили. Красивое здание и очень хорошо построено. – Коля с ложным восхищением смотрел на шпиль вдалеке, а сам с удовлетворением думал, что губастый Виктор всё-таки неплохо пока к нему относится. «Видимо, так потому, – думал Коля, – что блондин не может для себя решить, что от меня можно ожидать… Скорей бы ночь – и день долой».
– А сколько лет этому парню? – спросил шёпотом Коля, указывая незаметно для всех на Троекура.
– Ему уже 20 лет и его перевели временно из взрослой камеры к нам, потому что во всех других малолетних камерах взрослые заключённые имеются. Возможно, его скоро от нас переведут в другую малолетнюю камеру, где какого-нибудь «взросляка» этапом отправят в лагерь. В этой камере я взрослый, поэтому Троекура скоро уберут.
– Как так получилось, что его «обиженного» перевели из взрослой камеры сюда?
– Очень просто, – выпучив глаза, тихо сказал губастый блондин, – в «обиженных» камерах ещё больший беспредел, чем в нормальных камерах. Среди «обиженных» всегда найдётся самый слабый «обиженный», и он не выдерживает издевательств таких же «обиженных» сокамерников и потом «ломится» из камеры и просит администрацию о переводе в любую другую безопасную камеру.
– Понял… – тихо проговорил Коля, но на самом деле никак не мог взять в толк, как может быть так, что «обиженные», которых в своё время кто-то вынудил просить администрацию о переводе в «обиженную» камеру, сами могут издеваться и унижать более слабого другого «обиженного» и принуждать его проситься у администрации в другую камеру. Это было Коле непонятно, но со временем он осознал, что «обиженные» в своей камере такие же бессердечные по отношению к более слабому. Коле хотелось спросить блондина Виктора о том, почему он считает, что Троекура можно использовать как женщину, но не решился. Интуитивно Коля догадывался, что этот вопрос не понравится блондину.
Начался ужин. Принесли в почерневших от времени алюминиевых мисках пшённую кашу с подсолнечным маслом. Все ели за общим столом и только Троекур сидел на прежнем месте, у туалета при входе в камеру, и ел принесённую кашу. После ужина все дружно вновь закурили самокрутки с махоркой, и только блондин Виктор курил сигареты с фильтром, у которого наперебой все просили оставить покурить хотя бы «пяточку от цивильной». Через пять минут некурящему Коле стало тяжело дышать и у него заболела голова от дыма. В КПЗ табака было мало и потому там Николай не испытывал удушья, что испытал сейчас в тюрьме. Коля постарался прилечь на чьей-то кровати на нижнем ярусе, но дым присутствовал повсюду – и внизу, и под потолком камеры. У Коли кружилась голова. Перед отбоем на сон табачного дыма стало ещё больше. Процесс курения не прекращался ни на минуту. Если один худенький паренёк заканчивал курить, то другой обязательно начинал делать самокрутку из газеты и закуривал удушающую махорку. Коля почувствовал слабость во всем теле, в глазах у него поплыли круги, он встал с торца стола и, нависая над ним, опёрся руками о края столешницы, наблюдая, как четверо ребят играют в домино. Что-то начало раскручиваться в голове у него с ускорением, и Николай запомнил последнее движение своих рук – они вдруг против его воли разъехались в стороны. Коля потерял сознание и рухнул сначала на стол грудью, а затем соскользнул на пол.
– Мне хотелось бы сменить в квартире обычную ванну на гидромассажную… В ванной комнате у меня имеется ниша в стене, но эта ниша небольшая и потому может вместить не любой размер ванны, а только не более одного метра девяносто пяти сантиметров в длину и восьмидесяти пяти сантиметров в ширину. Могу я у вас здесь найти именно такую прямоугольную ванну? – спросил Виталий Печников продавца консультанта в огромном по площади магазине сантехники.
Читать дальше