Гай Себеус: Та, чьё второе имя Танит

– …Смилуйся, великая богиня! Знаю, недостойна я, презренная, сына своего Георга! Но я отслужу! Только верни мне сына, богиня! – еле различимо бормотала несчастная. Но последние слова она вскричала вполне отчётливо. – Не дай жестокому богу времени Хроносу поглотить его в Крае Белоглазых тан!

Услышанное вызвало оторопь у Бласта и Петал.

– Ничего себе! – Бласт был поражён. Ему, в волчьем облике, слов не нужно было для выражения всей глубины изумления. – Как же это может быть?

– Неужели она – настоящая мать «нашего» Георга? Помнишь, ведь Чиста называла его подкидышем! – Петал обуревали смешаные чувства. С одной стороны, Георг своими мистическими инструментами поддерживал жрецов, расплатившихся гибелью всего побережья за собственное бессмертие. А с другой – он спас её от этих же жрецов, справившись с ситуацией совершенно безвыходной. И она не могла не испытывать благодарность к нему.

– Нет! Таких совпадений не бывает! Где мы и где Георг! – волчье общение без слов, чистыми смыслами всё больше нравилось Бласту.

– Думаешь? Судя по упоминанию Края Белоглазых тан – случаются!

– Да и как мог он попасть в такую даль? Да ещё младенцем? Кто и зачем потащил бы его туда?

– Это так. Но согласись, что со своими могущественными барабанами он оказался там весьма к месту!

– Как и эта женщина со своими дарами Минерве! Когда Георг перенёс нас сюда столь причудливым образом, я был голоден, как волк! Будто весь путь пешком проделал!

– Она выглядит такой одинокой! – волчица Петал потёрлась ухом о плечо Бласта. – Поговорить бы с ней!

– Если «наш» Георг и в самом деле её настоящий сын, то она – единственный хоть как-то знакомый нам в этих землях человек! Может быть, она согласится быть с тобой, пока я работаю? – Бласт любое событие подгонял под тему, так взволновавшую его недавно.

Петал эта мысль показалась стоящей. Они крадучись проследовали за женщиной. Впрочем, представляться в волчьем обличье не решились. А когда она разожгла во дворе огонёк и начала хозяйничать, вовсе по-звериному отшатнулись.

Наутро хозяйку здорово удивили многочисленные звериные следы вокруг двора. Что-то тревожное было в этом. Что-то напомнило. Женщина задумалась.

Петал любовалась Бластом.

Его волчья шкура, будто само воплощение новизны, была густа и отливала в лунном свете цветом ядовитого реальгара.

А он красовался, замечая её взгляды.

Её не смущало, что упоительный волчий вой мужа давал фистулу.

Пытаясь реабилитироваться, он захотел показать себя в охоте.

Не зная точных приёмов, Бласт инстинктивно сделал свою походку стелющейся вдоль земли. Лопатки, с ершащейся на них шерстью, поднялись над спиной. Походка стала плавной и практически бесшумной – что было не так уж просто по траве!

Но заяц, за которым он впопыхах погнался, оказался кошкой, поднявшей от ужаса жуткие вопли. Вернулся Бласт униженный, с подранной в кровь мордой.

Пришлось ему списать неудачу на неудобство передвижения.

– Невозможно бегать, когда в один из пальцев правой лапы крайне неловко впивается тонкая полоска металла с каким-то расплывающимся изображением!

Но тут Петал была неуклонна.

– Это человечий лик! Это твоя гарантия возвращения в человечий облик! Не вздумай снимать его! Потеряешь – никто тебе не поможет!

Услышав это, Бласт внутренне содрогнулся.

– На всю жизнь остаться зверем? – Он засуетился. – Скорей! Назад! Да как же это делается? Где же эта железка запуталась в шерсти? Скорей…

…Сильные руки хозяина его естества схватили за шкуру и будто швырнули в наказанье!

Что? Что я сделал? У-у-вау-у!

…Хвост поджать, поджать хвост и мелко-мелко боком уйти от страшной боли хозяйского гнева!

…Но не уйти, трещит шкура, наступает хозяин. Торжествует хозяин!

…Держать нить болевого клубка, не сбиться! Шерсть поредела, запахи свернулись.

…Слава всемогущим богам! Я снова человек!!!

Не хочу, не хочу я больше ничего подобного! Это в последний раз такой ужас! И как только мог я добровольно согласиться?! Ради чего?

Петал, превратившаяся из бокастой волчицы в обычную беременную женщину, легко прекратила его панику. Ей нравилась, очень нравилась собственная власть над этим красавцем, нравилось, что может управлять этим прекрасным телом, этим прекрасным взглядом, придавая ему то энергию страсти, то покорности.

А у неё самой с увеличением срока беременности превращение стало занимать гораздо больше времени.