Хотя и говорят, что зима от лета на Севере отличается тем, что зимой люди ходят в застегнутых фуфайках, а летом – в расстегнутых, бывает и по-другому. Лето 1991-го, например, выдалось ярким, зеленым, ягодным и даже жарким. Доходило до плюс тридцати и трава в лесу вымахала по пояс. Возле моего дома протекал ручей, а сразу за ручьем начинался лес. Мы ходили туда с Машей и котом Санькой, гулять и есть смородину, которой в то лето было полно.
Мы с Машей прятались от кота, и выходили, когда он, становясь на задние и жалобно мяукая, пытался увидеть нас из-за высокой травы.
Весь поселок ринулся загорать на речку, и было странно наблюдать галечную отмель северной реки, усыпанную белыми телами жителей поселка, отмахивающихся от комарья. Я брал Машу на руки, макал в быстрый поток, она пищала и мы бежали, смеясь на берег. Ходили мы и за брусникой, все было рядом. Пес Мишка, которого хозяин дома оставил мне, когда улетал «на материк», ходил в лес с нами. Это была сильная, северная собака, с густой шерстью и еще более густым, как валенок, подшерстком. Стоило Рите, Маше или мне собрать горсть брусники, Мишка прибегал и просил ее, в несколько движений языка он освобождал ладонь от ягод, и бежал к тому, кто успел нарвать еще.
Окна приходилось занавешивать плотными шторами, потому что не всем удавалось заснуть при свете незаходящего солнца. Кот Санька, возвращаясь ночью с гулянки и залезая в форточку, иногда будил нас, и если он, заходя в комнату, где мы спали, видел, что глаза у нас открыты, он обязательно начинал рассказывать где был и что видел, и это его мяу-мяу, нас окончательно будило, поэтому мы, заслышав, как он лезет в форточку и спрыгивает на пол, закрывали глаза и притворялись спящими. Кот входил, смотрел на нас некоторое время, и видя, что внимания от нас не дождешься, молча шел на кухню, к своей миске. Иногда он приносил птиц из леса и рыбу из коптильни соседа, как бы говоря – вот, посмотрите, я тоже не лыком шит.
А вот Мишка повадился рвать цепь и убегал гулять. Все бы ничего, но ему нравилось подкрасться к почтальонше сзади и тяпнуть ее за ногу. Поднимался крик. Почтальоны отказались приходить в наш околоток. Я купил новую цепь, но все было бесполезно, пес был очень силен. Мне сказали. Что если ничего не изменится, я сам буду разносить газеты. Отдать Мишку я никому не мог, он все равно прибегал обратно. Переполнило чашу то, что Мишка укусил Машу за щеку, слава Богу, не сильно и без последствий. Я попросил у Сережи ружье и зарядил картечью. В последнюю свою ночь, Мишка послушно шел за мной через мостик в лес, он наверное понял все, но не убежал. Я помолился, зажмурился и снес ему полчерепа.
Рита уволилась из садика и стала делать желающим лечебный массаж, у нее были документы и навыки. Это происходило у нас дома, по ее просьбе я поставил в маленьком межкомнатном пространстве стол, чтобы было удобно. Заработало сарафанное радио, пошли люди, Рита стала забывать о маленьких детсадовских зарплатах. Потом она включила в ассортимент своих услуг еще и какой-то «бесконтактный» массаж, я не очень верил в его действенность, и мне это все меньше нравилось, потому что на эти сеансы приходили и мужчины, я стал ревновать.
Прошло какое-то время, и однажды ночью Рита разбудила меня и сказала, что ей плохо. Я пощупал пульс и ужаснулся, сердце ее колотилось очень быстро и беспорядочно. Я позвонил в скорую, они приехали и сделали укол. Для такой сильной тахикардии, казалось не было предпосылок, но, с этого времени Рита прекратила сеансы «бесконтактного» массажа.
Забегая вперед, расскажу, что уже после всех этих событий, когда я летел в самолете в Магадан, мне случайно попался листик со статьей из журнала «Огонек». В статье говорилось о таких же самодеятельных целителях, использующих «бесконтактный» массаж. Говорилось о том, что эти «целители», не имея истинного дара и собирая деньги, по сути с помощью обмана, расплачивались в конце концов аритмией, тахикардией, а те, кто упорствовал в своем неблагом усердии – и смертью.
Дело шло к развалу Союза, денег, как обычно, не хватало, я решил попробовать написать письма с просьбой о приеме на работу в Штаты, Канаду, еще куда-то. Письмо и резюме с фотографией, переведенные на английский, размножил и отправил на десятки адресов. Перед этим немного пополнил свои захудалые знания языка, на курсах английского.
Ответ мне присылать не торопились, и я подумал, а почему бы не попробовать мыть золотишко в окрестностях поселка, где было множество брошенных приисков, ведь, как говорили, даже из отвалов можно было что-нибудь намыть. Нужно было взять отпуск, и еще нужна была винтовка, или ружье, там могли быть медведи и волки, четырех и двуногие. Я стал советоваться с Сережей Артемьевым и он меня отговорил. Сережа сказал, что за каждым, кто отправляется в тайгу или сопки, наблюдают специальные люди и незамеченным это сделать не удастся. Сережа родился на Чукотке, вырос там, и не верить ему у меня оснований не было.
Читать дальше