Наталья Щербатюк: Как я пропутешествовала машину

Ислейдис засмеялась.

– На корабле никак нельзя, у нас же эмбарго. Даже на Ямайку не уплывешь. Разве только вплавь нелегально. Авиакомпании тут неподалеку, – Она взяла мою карту, посмотрела и указала на уже обведенный Мириам кружок.

– Даже если там не продают, они знают где, ты еще можешь успеть туда. А вот и монумент, – она показала рукой, – Счастливо, мне дальше. Увидимся в фейсбуке.

– Спасибо за компанию! Отправлю тебе фотографии на почту, как только доберусь до интернета. Впрочем, это не так уж и плохо, отдохнуть от него.

На том мы и расстались. Через полгода я получила от Ислейдис письмо с просьбой сделать ей приглашение в Россию. Потом она написала, что учится в Новосибирске и хочет перебраться в Москву и пожить у меня пару месяцев. Сейчас она живет в США, поближе к дому. Невероятная целеустремленность.

Я дошла до высоченного монумента, выяснила, что сегодня действительно выходной, запомнила их график работы и поспешила в сторону кружочка на карте под возобновившимся дождем. Поймала жигуленок неожиданного цвета морской волны. Водитель в военной форме знал только испанский, я показала ему карту, он энергично закивал и довез меня пол дороги. Развел руками, показывая, что ему дальше не по пути и отказался от денег.

Стараясь идти под кронами деревьев, а потом уже как получится, я дошла до места. Над входом в офис значилось название со словом air, я зашла внутрь, но охранник жестом показал, что они уже закрылись. Выпроводил меня и остался курить. Из соседнего офиса вышла женщина, поздоровалась с ним и тоже закурила. Я стояла, не понимая, что делать дальше. Обратилась к ним по-английски, они оба не понимали. Я жестом показала самолет и произнесла «Эквадор». Каждый из них показал на свой офис, и оба покачали головами, что означало «нет».

Видимо, у меня сделался удрученный вид, они хотели как-то помочь. Женщина спросила, откуда я.

– Руса, Моску, – ответила я уже запомненные испанские слова.

И тут ситуация приняла неожиданный поворот – оба заговорили на хорошем русском языке. Они учились в СССР, женщина – в Москве, а мужчина – в Ленинграде.

Не веря своей удаче, я спросила, где же купить билет до Эквадора. И они мне нарисовали новый кружочек на карте, в совсем другом районе, подписав «Copa Airlines». Сказали, что сегодня уже поздно, нужно ехать завтра. Лучше всего на такси.

Мы все были так рады, что еще минут 20 болтали о Москве, Питере и вообще, о России сейчас и раньше. Потом все трое спохватились, взглянув на часы, и разошлись. Я отправилась на Малекон. Он был мокрый от дождя и пустой. Лишь пара рыбаков с удочками сидели на блоках набережной, да редкие машины разбрызгивали лужи.

Я прошлась вдоль моря, свернула в жилые кварталы, наблюдая, как собираются за столами во дворах и на балконах семьи на ужин, оживленно обсуждая свои дела. Добрела до Старой Гаваны и, находившись за день, уселась за столик у витрины в пиццерии на площади, которая больше всего напоминала мне советскую стекляшку с мороженным. Заказала поесть и отдалась созерцанию вечерней уличной жизни. Потом зашла в банк, сняла еще денег с карты.

Вернувшись домой, обнаружила Мириам, стирающую руками одежду хозяйственным мылом. Про стиральные машинки и другие блага капитализма им еще предстоит узнать. Она предложила постирать и мои вещи, показав 3 пальца, стоимость этой услуги. Я отдала ей пакет и деньги за стирку, завтраки и еще за пару дней аренды комнаты. Мириам занесла в прошитый журнал с печатями информацию о продлении моего пребывания, а остальные деньги убрала в свой кошелек, улыбаясь, поблагодарила.

Я послонялась еще немного, почитала, сходила выпить коктейль, и уснула.

Проснулась снова с солнцем, поэтому решила пешком пойти на смотровую, только по новому маршруту. А после уже ехать за билетом.

Гавана просыпалась, люди завтракали, шли на работу, занимались делами. По дороге выпила кофе с пирожным – рисовым шариком с начинкой внутри. Разулыбалась с продавщицей и пришедшей одновременно со мной пожилой дамой с кошельком-мини-маусом.