Борис Власов: Господин Никто

– Тебе не следует одной далеко уходить от дома, – строго сказал Николай. – Тем более ходить по пустынным местам, сейчас полно всяких отморозков.

– А я не одна хожу. С верным Рыжиком. Он никому не даст меня в обиду, – возразила Женя, удивленная тоном его голоса.

– Твой Рыжик – обыкновенная дворняга. В один прекрасный момент подожмет от страха хвост и убежит. Что ты будешь делать? Кричать? Тебя никто не услышит.

– Напрасно ты так думаешь о моей собаке. Мой Рыжик скорее погибнет, чем оставит меня одну при чужих людях, – обиделась Женя за своего четвероногого верного друга.

– Хорошо. Не буду с тобой спорить. Ты пойми, что я очень беспокоюсь за

тебя. Одно дело ходить по городу среди людей и другое бродить по берегу, где нет никого.

– Ты пришел мне наставления читать? Учить, как себя вести?

– Не пойму, что с тобой случилось, – вздохнул Николай. – Ты стала какая-то другая. Не знаю, как объяснить словами. И почему ты начала избегать встреч со мной.

– С чего ты взял? – удивленно засмеялась Женя. – Я к тебе как относилась раньше, так и теперь отношусь, как к своему хорошему другу.

Николай внимательно посмотрел на Женю и поневоле залюбовался ею. В свои двадцать с лишним лет, она выглядела значительно моложе. Овал лица у нее был почти детский, а само лицо – чистым с нежным румянцем и ямочками на щеках. Алые губы чуть приоткрылись, показывая белые зубы. «Ей никакая косметика не нужна», – подумал Николай, стараясь успокоить учащенно бьющееся сердце.

– Женя, а что дальше? – тихо спросил он, неотрывно глядя на нее.

– Я тебя не понимаю, – с недоумением ответила Женя, чувствуя на себе его пристальный взгляд.

– Ты отлично понимаешь, о чем я спрашиваю, – он встал и заходил по комнате из угла в угол. – Вот уже несколько лет я все жду, жду. Я, конечно, могу еще подождать, но не вижу в этом смысла.

– Как я понимаю – ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж? – повернула лицо Женя в сторону его голоса.

– Да. Предлагаю стать моей женой. Сыграем свадьбу как положено. Я считаю, что ты об этом не пожалеешь. Я прилично зарабатываю и вполне могу обеспечить свою будущую семью. Ты никогда ни в чем не будешь знать нужды. То, что ты…. То, что у тебя потеряно зрение, меня нисколько не смущает. Я многое умею делать сам. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, – дрогнул у Николая голос.

Женя грустно усмехнулась про себя. Нет, она не ожидала от Николая бурного объяснения в любви, но он ни разу не произнес этого самого важного слова. Она, на какое то мгновение, представила себе совместную жизнь с ним и зябко поежилась: «Неужели он не понимает, что мы совершенно разные люди. Что у нас нет никаких общих интересов. И не понимает того, что она не любит его. Или так же, как тетя Зина считает, что стерпится-слюбится?».

– Я не выйду не за тебя, ни за кого другого замуж. Надеюсь тебе не надо объяснять почему, – спокойно сказала Женя. – Это мое обдуманное и твердое решение.

– Так…, – глухо, с обидой выговорил Николай. – Значит, у меня нет никакой надежды?

– Нет, – покачала головой Женя, чувствуя себя виноватой в том, что причиняет ему незаслуженную горькую обиду. Она понимала, что своим отрицательным ответом навсегда обрывает установившуюся между ними незримую дружескую связь. – Я в чем-то виновата перед тобой? – печально спросила Женя.

– Нет, – ровным голосом ответил он. – В чем я могу тебя обвинить? Ты же мне не давала никаких обещаний. Это я, дурак, все на что-то надеялся.

– Коля! Ты найдешь себе прекрасную девушку, которая полюбит тебя и ты будешь с нею счастлив, а я…. Я же слепая. Я никогда не позволю себе стать кому-нибудь обузой в жизни, – на глазах у Жени неожиданно выступили слезы, а голос предательски задрожал.

– Ты что? Успокойся. Все нормально, – неестественным бодрым тоном сказал Николай. – Будем считать, что этого разговора не было. Останемся как раньше хорошими друзьями. Ты не возражаешь?

– Нет, конечно, – сквозь слезы улыбнулась Женя, благодарная ему за эти теплые слова.

А в соседней комнате, стоя на коленях перед образом Богородицы молилась бабушка Жени:

– Пресвятая Богородица, матерь Божья, – горячо шептала она. – Возьми мою несчастную внучку под свое покровительство, дай ей хоть немного счастья….

Не успели распрощаться с осенью, как нагрянула зима. В конце ноября она уже одела в ледяной панцирь реку, мягким ковром снега накрыла землю. Морозным утром, в сумеречной тишине, Саша бежал вприпрыжку на работу в детский сад. Старый ватник плохо держал тепло. Пока Саша бежал, выпуская на ходу изо рта пар, хмель из его головы наполовину выветрился.