Владимир Данилушкин: Записки от старости. Ироническая проза

К животноводству фотомодель не имеет никакого отношения, корову подоить не сможет, но сумела сохранить в себе детскую любовь к животным. Мол, мы одного рода-племени. Вымени. Ей нравится, когда называют телкой.

Тираж газеты, где работает папарацци, поднялся. Что сегодня у него родится, какой ракурс? Обнаженная натура пока что не пресытила магаданцев.

Сегодня на море мэтр хочет свою кыску в группе с нерпами снять. У новой модели такие же большие влажные глаза, как у морских хищниц. Это надо видеть.

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ проветрив мысли и провентилировав кровь, возвращаемся с любимой женой с побережья. Она, к счастью, не заметила присутствия телевизионщицы, и чувство невероятного облегчения захлестывает высокой зеленой волной. Люди одной профессии сливаются на фоне друг друга.

Мы с женой пропитались мельчайшими кристалликами соли и ощущаем ее на губах подобием поцелуя. Домой, в город, в туман. Все еще не высохла политая, почти без кочек, беспыльная дорога. Не терпится до нее добраться. Жена говорит: может, из Всемирного банка денежные тузы понаехали, потому наши дорожники так стараются. Наверное, чтобы понравиться и без помех кредиты для торговли окорочками взять. Я соглашаюсь с ее проницательной трактовкой, чтобы отвязалась, а потом выяснялось, что у ребят из дорожной компании такая работа – дорогу поливать. Такие они трудоголики старой закалки. Симпатяги.

Уничтожая последствия неумеренного загара, жена обрабатывает кожу одеколоном. Мой парфюм взяла – «О'жен»: все равно не пользуешься, мол, да и благоухает он не лучше тройного. И вдруг, словно из-под земли, гаишник. Милиция – как елка: зимой и летом одним цветом. Даже за городом расслабляться невозможно. Делаю непроницаемое лицо. Стало быть, от жены скрывайся, от инспектора. Кто еще на очереди? А гаишник не доверяет глазам, нюхает: мол, какой-то у вас в салоне запах специфический. Не употребляете? Как хорошо, что я не поддался искушению схохмить! Ответил скромно, как овца: «За рулем – никогда». Как-то давно я успел заметить, сами менты по причине телесного здоровья пахнут ментолом и мантами.

А запах – лосьон, чтобы не сгореть, натерлась. Включаю FМ-радио, и тут же объявление, подходящее к случаю: «Нашедших рюкзак на сопке, 15-й километр Арманской трассы, просим вернуть за вознаграждение натурой».

С трудом подавляю желание остановить машину и поискать. Сколько ни работал над собой, внушаемость остается на максимуме. Никак не привьется разумный пофигизм.

Вообще-то место бойкое. В 2011 году напишут в газете: «Просьба ко всем часто бывающим на Арманском перевале: оставляйте еду в кормушке для собак между 23-м и 24-м километрами, с правой стороны.

Не могу удержаться, чтобы не процитировать трогательные объявления, свидетельствующие о проистекании в городе обычной незашоренной, неполитизированной жизни, столь симпатичной мне.

«Отдам пианино. Самовывоз.

Отдам растение «золотой ус» для приготовления настоек.

Продам щенка.

Продам, персидских котят и зеленую мартышку в возрасте 3-х лет, рост 50 см.

Примут в дар щенка.

Продам шпагат конопляный».

Той весной, в конце прошлого века здесь, на перевале, было жарко. В переносном смысле. Объект повышенного дорожного риска.

Одна энергичная дежурная по городской управе устроила переполох, а телеканалы, благодаря утечке информации, его усилили. Началось-то с катаклизма. Не на сопке, в другом месте, в самом городе, на окраине, обращенной к Армани, в частном секторе, в непосредственной близости от инвалидного дома, который тоже, по всеобщей традиции, размещен в городской черте, ближе к массивам чистого морского горного воздуха – наблюдалось значительное оживление. Частная домовладелица ударила в набат: началось половодье, и дом у нее тонет. Пригнали скрепер дорожной службы, сдвинули снег, и полая вода с энергией застоявшейся лошади устремилась частнице в огород. Сюрпрайз! Надо было тут же, не сходя с места, скомандовать тому же скреперисту: сдвинь, мол, на метр снежную гору в обратном направлении.

Но тут проблема засветилась по большому начальству, понаехало воронков, не протолкнешься, а телевизионщиков еще больше, все-таки каналов в городе расплодилось выше крыши, каждый кушать хочет, а действующих лиц, творцов провинциальной истории немного: позируют, говорят, говорят, рады стараться. И перерезать ленточку.

Проблема яйца выеденного не стоит, но когда с телеэкрана информация звучит многократно, в одну точку мозга долбит, подмалеванная действительность приобретает зловещие краски. Вроде того, что вот-вот обвал земной коры произойдет.