Маргарита Петрюкова: Гастрольные байки. О музыкальных буднях прямым текстом

– Полторы тысячи, вы слышали? – кричал Блейк, вырываясь и обсыпая всех ругательствами. – Этот подонок оценил нас в полторы тысячи!

– Дилан! – прокричал ему в лицо Лейтон точно так же, как сам вокалист кричал минуту назад на Скотта. – Успокойся!

Гитаристу хватило одного легкого почти неощутимого толчка в грудь, чтобы усадить Блейка на стул. Тот даже не сопротивлялся, а просто сел и закрыл лицо руками, бормоча что-то себе под нос. С тех пор, как он утих, на Дилана больше никто не обращал внимания, все сосредоточились на том, как они будут казнить Шенкса. Один только Койл грустно смотрел на музыканта. Опять Messkeepers, его Messkeepers попали в передрягу. И какое счастье, что вокалист не успел ударить Скотта, иначе виноватым во всем мгновенно стал бы он. Менеджер видел, как трудились его ребята. Почему же их труд не может быть вознагражден сполна? Конечно, ничего непоправимого не произошло, но печален был сам факт того, что случилось.

– Я говорил, – Флетчер нахмурился. – Я чувствовал.

– Вот что, – принял решение Койл и обратился к музыкантам. – давайте поедем назад, нам здесь больше нечего делать.

– А что теперь будет с ним? – кивнул на Скотта Кристиан.

– Поверьте, он получит по заслугам.

Дилан кинул последний яростный взгляд на Шенкса и вышел. Уже в машине он не переставал причитать:

– Я просто поверить не могу во все это! И если предательство этого ублюдка еще как-то укладывается в моей голове, то сумма в полторы тысячи – нет!

– Не хочу говорить, что я говорил, – выразительно посмотрел на друзей Флетчер. – Но я говорил.

– Не плачьте над пролитым молоком, – Койл глянул на Блейка в зеркало заднего вида. – Я вам так скажу, если группа никому неинтересна, ее запись никуда не утечет до релиза. Так что это еще один показатель вашей популярности. И заинтересованности людей в вашей музыке.

– Ну, спасибо, – пробормотал Тим.

– Не вешайте нос! Вы же Messkeepers! Разве Messkeepers когда-нибудь сдавались? Нет, они шли дальше.

– У Messkeepers есть узкий круг тех, с кем они работают, – сказал Флетчер. – И когда туда влезают посторонние, получается то, что получается.

– Скажи это своему продюсеру, – отозвался Койл.

Клавишник предпочел не отвечать. Вообще на эту тему можно разглагольствовать бесконечно и каждый из участвующих в беседе прав. Кто-то оценивает их в миллион долларов (чит. рассказ «Шоу в Лас-Вегасе»), кто-то лишь в полторы тысячи. Такое надо уметь принимать. Как сказал Койл, Messkeepers, которые оказывались и не в таких передрягах, должны идти вперед и не сдаваться ни при каких обстоятельствах. Тем более, что им удалось выйти из положения с минимальными потерями. Но и эта ситуация послужила им хорошим уроком. Как говорил Флетчер, у группы действительно была команда, с которой они работали на протяжении уже многих лет, и никто из этих людей никогда не поступил бы так, как Скотт. К такому священному процессу, как запись нового альбома никогда не стоит привлекать посторонних и тех, в ком нельзя быть уверенными. Ведь шоу-бизнес – это та сфера, где есть деньги, а деньги, как правильно заметил Койл, портят слабых.

С утра в тату-салоне почти не было посетителей. И это не смотря на то, что он считался лучшим в городе.

Обычно здесь собирались самые богатые неформалы, иногда заходили музыканты и их помощники, а так же туристы, желающие на память об отдыхе в Городе ангелов оставить на своем теле татуировку.

Тиффани было совершенно нечего делать, и от скуки она листала альбомы с рисунками, которые чаще всего люди желали нанести на свое тело. Под каждой картинкой находилась краткая расшифровка ее значения и несколько фактов из истории. Но клиенты, в большинстве своем, этим совершенно не интересовались. Они просто тыкали в страницу, говоря: «хочу это» и в ответ на рассказ Тиффани об истории и значении этого символа, лишь досадливо отмахивались. Это удивляло и расстраивало девушку. Как можно возжелать запечатлеть что-либо на своем теле на всю жизнь, даже не задумываясь о его смысле и значении?

Хотя, в конечном счете, ее это совершенно не касалось, не ей носить на своем теле древние кельтские знаки, в которые мудрецы нередко вкладывали обожествление зла и прочую оккультную тематику. К слову, у самой Тиффани тоже было несколько татуировок, правда, не имеющих никакого скрытого смысла: милые олд-скульные вишенки на шее, несколько строк из любимой песни на пояснице и, недавно наколотый «браслет из колючей проволоки» на ноге, который девушке сделал ее хороший знакомый, тоже работающий тут.