Виталий Васильев: Полиция Бога

Голос затих, видимо обдумывая что то свое, сокровенное.

– Так-то оно так. Только ведь опять скука и никакого смысла. Как-то так, коротенько, без особенных подробностей и лишнего трепа. Оригинально хреново, зато правда. Теперь по делу. Я тот самый стражник и есть. Пытаюсь сохранить существующий порядок вещей, то есть жизнь. И как я говорил, не могу действовать на материальный мир, но слышу, вижу и знаю во сто крат больше твоего, беру тебя в помощники. Все согласовано, тебе зачтут заслуги при перерождении.

– О как! А меня спросить?

– Вот спрашиваю. Только если откажешься, проснешься навозным червем. Я тебя спасал, а ты тут, здравствуйте, пожалуйста. Дескать, недосуг, не хочу, не буду. Это уже нарушение кармического баланса и аккурат опускает тебя полных уровней на пятнадцать.

– Это еще что за новости? Когда это меня кто спасал?

– Я тебе покажу.

Я снова погрузился в сон.

Мечта байкера! Пустая дорога уходила за горизонт. Чистейшее голубое небо и насыщенная красками, еще густая, но уже вспыхнувшая осенним великолепием листва. Еду в машине неизвестно куда, неизвестно откуда. Нагоняю потрепанный грузовичок. Что-то в этом есть знакомое, где-то я это уже видел. Не могу вспомнить, но это точно не фантазия сна, а воспоминание. Принимаю вправо, приветствую, помигав фарами. Из открытого окна грузовичка надрывается Цыганова. Мигает правый поворот, грузовик прижимается к обочине. Водитель меня увидел и помогает в маневре. Идиллическая картина горизонта и его настроила на позитив. Прибавляю скорости, выхожу на встречную полосу. И тут происходит то, чего я никак не ожидал. Грузовик резко уходит влево, перекрывая мне дорогу. Его начинает раскачивать. Пытаясь «поймать» грузовичок, водитель кидает его то влево, то вправо. Я торможу, насколько это возможно на скорости в 140 километров. Расстояние до взбесившегося монстра сокращается неотвратимо. В этот момент задняя дверь фургона распахивается от сильнейшего удара и на дорогу падает синяя бочка с маркировкой Well ran. При падении на асфальт бочка разрывается, и я влетаю в волну желтой маслянистой жидкости. Чувствую, как машина клюет носом с обочины, переворот, еще, еще. Зажмуриваю глаза от летающих осколков и мусора, вжимаюсь в кресло. Слава богу, я пристегнут. Продолжение трагедии смотрю как бы со стороны. «Хонда» скатывается боком со склона обочины, подминая кустарник и придорожные заросли полыни, и вверх колесами плюхается в небольшой карьер, заполненный дождевой водой. Подняв волну при падении, машина с достоинством «Титаника» уходит под воду. Вот уже колеса скрываются в глубине. Через несколько секунд уже ничто не напоминает о трагедии, только помятая растительность да потревоженная ряска на воде.

Проснувшись, я вспомнил, где я видел эту дорогу и этот грузовик. Там еще противный абориген был, возомнивший себя королем дороги.

– Он тебе жизнь спас. Милейший преспокойный дедушка. Чтобы его из себя вывести, мне пришлось его местной шпаной напугать, с насиженного, прикормленного места согнать. Ему удочки сломали, прикорм со вкусом клубники для сазана, подарок сына из самого Питера, отобрали. У одного из той компании машина как у тебя, вот и осерчал дед. Так в жизни он и мухи не обидит. Между прочим, за свое хамское поведение он два дня переживал и казнил себя за непристойность.

– Все вроде так, только с чего вдруг грузовик взбесился? При мне он спокойно ехал и никаких фортелей не выкидывал.

– На воротнике Игната, дальнобойщика из Владивостока, сидела оса, привлеченная запахом медовухи от его майки, что он вечером пил, да пролил. Грязнуля он страшный. Потому и не женится. А вот осу вел тот, кто тебя хотел убить, как незавербованного агента. И еще, если бы с моей подачи Светке из «Страуса» не позвонил спьяна ее бывший и не вымотал ей мозги, она бы тебя из кафе не выгнала, не спастись тебе от банды зомбированных ублюдков.

– Обалденно! Неужели можно так все просчитать?

– Это на скорую руку. Если хорошо подумать да подготовиться, выходит куда изящней.

– Если вы так круто умеете, зачем усложнять, можно ведь открыто создать команду и всех порвать, кто против.

– Нельзя. Есть договора о невмешательстве, куча запретов и неприкосновенности свободы воли. У вас ведь тоже войны никто не хочет, но спецслужбы свое дело делают. Так ты в теме? Рассвет уж скоро, ломаешься, как девочка в бане. Кстати, работать больше не будешь. Не понадобится, возьмешь все, что захочешь, и так.

– Если еще и работать не придется, что же, пожалуй, согласен.