Александр Косарев: Тайна львовских подземелий

– Нет, нет, – уверял я сам себя, – кроме массы неприятностей на собственную задницу, никому и никакой пользы я своим заявлением принести не смогу! Надо самому вначале разобраться в ситуации, хотя бы вчерне, а потом уж делать громкие заявления!

Поэтому я не стал долго тянуть с отъездом. За день собрал вещи, купил билет на ближайший поезд и поехал. Львов встретил меня мелким, сыпучим дождём и довольно сильным, пронизывающим ветром. Но, поскольку я был готов к любым погодным неожиданностям, меня это нисколько не разочаровало. Вынув из сумки куртку, я утеплился и первым делом принялся искать обменный пункт, чтобы поменять честно полученные доллары на недавно введённые в Украине так называемые «купоны». Осуществив задуманное и рассовав по карманам целый ворох не вызывающих особого доверия разноцветных бумажек, я подошёл к стоящим у тротуара частным таксистам.

– Кто отвезёт меня на улицу Хмельницкого, дом 22? –спросил я. Водитель жёлтой «шестёрки» недовольно повернулся ко мне.

– Да это же дойти быстрее, чем доехать! – несколько в нос произнёс он. Через мост над путями пройти и вниз налево. Чего же ехать-то? А мне крутиться в объезд, очередь свою терять.

– А сколько всё же стоит туда доехать? – полюбопытствовал я.

– Двести тысяч, – буркнул он в ответ, – иначе трогаться с места нет смысла!

– Что ж, тогда плачу пятьсот, – удовлетворённо откинулся я на спинку его жёлтой шестёрки, – поехали, сударь!

Водитель что-то буркнул про, не знающих цену деньгам дураков, но, тем не менее, с готовностью включил мотор.

Пока мы неторопливо ехали к месту моей первой явки, я с интересом осматривал никогда не виданный мною город. Дома необычной, скажем так не советской архитектуры, поражали своей вычурностью и какой-то особой основательностью. Нечто подобное можно встретить иной раз и в переулках старой Москвы. Солидность и несокрушимая уверенность в собственной избранности, вот как я охарактеризовал бы подобные строения. Тут же мои мысли вернулись к основной цели моей не слишком весёлой поездки и непрошеный холодок заполз ко мне за пазуху.

– Приехали, – резко затормозил водитель, – двадцать второй дом прямо перед вами!

Я вышел из машины на выложенную брусчаткой мостовую и с интересом оглядел дом, в котором мне предстояло жить. Был он невысок, всего два этажа, но массивен и фундаментален, словом – настоящая дореволюционная постройка. Правда, парадный подъезд его почему-то оказался наглухо заколочен. Впрочем, обойдя дом с тыльной стороны, мне удалось обнаружить крайне обшарпанную дверь, возле которой примостились два не менее обшарпанных мусорных контейнера. Я приоткрыл её и в образовавшуюся щель тут с улицы же метнулся громадный чёрный кот.

– Нехорошая примета! – невольно подумал я, осторожно поднимаясь хотя и по каменным, но сильно истоптанным ступенькам.

Вход в квартиру номер восемь прикрывала массивная, некогда очень красивая дубовая дверь. Не обнаружив привычного для Москвы электрического звонка, я просто постучал по её резной поверхности. Прислушался. Вновь постучал, но уже сильнее. Дверь совершенно неожиданно распахнулась, и я увидел перед собой пузатого мужчину с кустистыми, «Брежневскими» бровями на узком, сильно загорелом лице.

– Вы квартиры приезжим, случаем, не сдаёте? – быстро произнёс я много раз проговоренную про себя фразу.

– Не квартиру, – так же заученно ответил мужчина, отстраняясь в сторону и давая мне проход, – только комнату!

Мы миновали короткий, отделанный деревянными панелями коридор, и вошли в большую полукруглую залу, украшенную огромным витиевато врезанным в стену окном.

– Заходьте, устраивайтесь как дома! – несколько скованно заулыбался хозяин дома, заметив на моём лице непроизвольную улыбку. Вас ведь Николаем зовут?

– Ваша правда! – решил я поначалу не слишком откровенничать с незнакомым человеком.

– Что ж, тогда ваша комната налево будет, – сделал он отмашку рукой, – моя же с правой стороны залы находится. Я тут пока без женщин обхожусь, бобылём, – попробовал он объяснить довольно сильную захламлённость своего жилища, – так что не обессудьте!

Он отдёрнул закрывавшую часть стены портьеру и толкнул обнаружившуюся за ней дубовую дверь.

– Вот она ваша комната, селитесь! – отодвинулся он в сторону, и пропуская меня вовнутрь.

Я пресёк порожек и огляделся. Стоящая у стены массивная деревянная кровать, громоздкий платяной шкаф, небольшой столик у окна и тяжёлые бардовые шторы, частично прикрывавшие широкое окно, составляли основу давно не сменяемой обстановки. А домотканый коврик на полу, и стоящие около двери, сшитые из валенок тапочки, довершали спартанское убранство моего нового жилья.